их из пепла. По другой версии, немцы при посредничестве чехов продали эту 
документацию русским. Но как бы ни расходились различные версии, остается 
фактом, что вся эта акция против Тухачевского отвечала интересам и Сталина и 
Гитлера.
     Так или иначе, но в мае 1937 года досье на Тухачевского попало туда, где 
оно должно было быть, — на рабочий стол Сталина, который имел все основания 
быть довольным: он получил инспирированные гестапо материалы, необходимые для 
уничтожения человека, покончить с которым он поклялся. В самом деле, из 
упомянутого донесения Гиринга видно, что генерал Скоблин нанес визит Гейдриху 
отнюдь не по своей инициативе. Произошло разделение ролей в осуществлении этой 
задачи между Сталиным и Гитлером:
     первый, по сути дела, задумал всю эту махинацию, второй выполнил ее. 
Сталин стремился сломить последнюю организованную силу, противодействующую его 
политике. Гитлер же воспользовался непредвиденным случаем обезглавить Красную 
Армию. Дело Пятницкого показало фюреру, что операция не ограничится небольшим 
числом высших офицеров. Он был уверен, что волна репрессий сотрясет Красную 
Армию сверху донизу и что потребуются несколько лет для замены разгромленных 
кадров новыми. Таким образом, Гитлер имел основания полагать, что на Востоке 
его руки не будут связаны и это даст ему время и возможность выиграть войну на 
Западе. Уже в 1937 году он задумал сближение с СССР, окончательно оформившееся 
при подписании советскогерманского пакта.
     В августе 1937 года, через два месяца после ликвидации маршала 
Тухачевского, Сталин созвал совещание армейских политработников, чтобы 
подготовить «очищение» военных кругов от «врагов народа». Охота началась. Армия 
стала поистине красной от крови ее солдат: были казнены тринадцать из 
девятнадцати командующих корпусами, сто десять из ста тридцати пяти командиров 
дивизий и бригад, половина командиров полков, большая часть политкомиссаров24. 
Обескровленная Красная Армия на годы утратила свою боеспособность.
     Немцы до конца использовали эту ситуацию, поручив своим разведслужбам 
распространить в Париже и Лондоне сенсационную — иначе не скажешь — информацию 
о состоянии Красной Армии после чисток. Я склонен думать, что французский и 
английский генеральные штабы как раз потому и не стремились заключить военный 
союз с Советским Союзом, что слабость Красной Армии стала для них вполне 
очевидной. Вот тогдато и открылся путь для подписания пакта между Сталиным и 
Гитлером.
     
10. ШОКОЛАДНЫЙ ДОМИК
     
     Коммунистом я стал потому, что это учение отвечало моим чаяниям.
     Еще в Домброве, наблюдая жизнь рабочих, я мог составить себе представление 
о масштабах капиталистической эксплуатации. С другой стороны, в марксизме я 
нашел ответ на вопрос, как окончательно решить еврейский вопрос, занимавший 
меня с детских лет. Я считал, что только социалистическое общество может раз и 
навсегда покончить с расизмом и антисемитизмом и обеспечить полноценное 
развитие еврейской общины. Я изучал антисемитизм, его генезис, механизмы — от 
погромов в России до дела Дрейфуса. С моей точки зрения, наиболее очевидным 
проявлением антисемитизма вxx веке был нацизм. Я видел, как поднимает голову 
это поганое чудовище, и меня беспокоило безмятежное спокойствие остального мира.
 Германские рабочие партии затеяли ожесточенную междоусобную борьбу, вместо 
того чтобы совместно наносить удары по общему врагу. Многие полагали, что, 
придя к власти, Гитлер станет забавляться игрушечными солдатиками, позабудет 
свою книгу «Майи кампф» («Моя борьба»), а штурмовиков из отряда СА переучит на 
инструкторов и воспитателей для детских оздоровительных лагерей. Международная 
и немецкая буржуазия считала, что в стране, где наблюдалась такая активность 
красных, небольшое «наведение порядка» никому не повредит.
     30 января 1933 года первые страницы газет всего мира возвестили, что 
Гитлер назначен рейхсканцлером. Я, боевой коммунист, воспринял это событие как 
сигнал тревоги. Широко распахнулись ворота в царство разнузданного варварства. 
Демократическая маска, коекак прилепленная к физиономии маленького 
австрийского ефрейтора, упала. Теперь Германии, а вскоре и Европе предстояло 
научиться жить под нацистским сапогом.
     27 февраля 1933 года запылал рейхстаг. Через несколько минут после начала 
пожара Геббельс и Геринг прибыли на место происшествия. В следующую ночь были 
арестованы десять тысяч активистов компартии и соцпартии. Выборы состоялись 5 
марта. Геринг предупреждал: «В своих будущих действиях я не стану считаться с 
разного рода юридическими предрассудками. Незачем заниматься фиктивной юстицией.
 Я приказываю уничтожить все, что необходимо уничтожить, и точка!» И сразу же 
голоса, поданные за коммунистов, были аннулированы. А ведь вопреки этой 
гнетущей атмосфере террора коммунисты и социалисты получили двенадцать 
миллионов голосов. Остальные партии — десять миллионов, нацисты — семнадцать 
миллионов. По распоряжению Гитлера мандаты коммунистов были объявлены 
недействительными. Генерального секретаря Коммунистической партии Германии 
Эрнста Тельмана посадили за решетку, а вскоре арестовали и Георгия Димитрова.
     И вот неотвратимое свершилось — 24 марта Веймарская конституция приказала 
долго жить.
     До этого события Германия некоторое время еще колебалась между красным и 
коричневым. Теперь же поток грязи затопил все. Гитлер принялся уничтожать 
германское рабочее движение. По его указанию на трудящихся обрушились 
карательные акции. Коекто полагал, что общегерманская забастовка еще может 
остановить Гитлера, но 2 мая 1933 года отряды СА захватили здание штабквартиры