Фергану — проверить состояние 105-й воздушно-десантной дивизии. Для чего и 
почему, он не сказал, а спрашивать было неудобно, видимо, так надо было. Через 
два дня я возвратился в Москву. Доложил о результатах своей поездки в Фергану, 
хотя я и ранее бывал в дивизии и знал ее состояние.
    Еще более странным показалось то, что в начале мая штаб ВДВ получил 
директиву генштаба о расформировании 105-й воздушно-десантной дивизии, вместо 
нее в Фергане надо было оставить, сформировав, отдельный парашютно-десантный 
полк, но значительно большего состава, чем обычный. Остальной личный состав 
дивизии обращался на восполнение некомплекта в других соединениях ВДВ.
    Неверность данного решения генштаба стала очевидна, когда в конце года 
встал вопрос о вводе наших войск в Афганистан. Ведь 105-я воздушно-де-
107
сантная дивизия находилась на территории Туркестанского военного округа, и ей 
потребовалось бы не более полутора-двух часов, чтобы оказаться в Афганистане, 
да и вопросы тылового обеспечения решались бы проще и оперативнее.
    Я должен признать и свою вину, не настоял на том, чтобы не расформировывать 
дивизию, но это стало очевидным позже, а тогда я и не предполагал, что мы будем 
в Афганистане. Да, наверное, в первой половине года и в руководстве страны, и в 
Министерстве обороны не предполагали, что потребуется экстренный ввод наших 
войск в Афганистан.
    В августе по согласованию с Афганской стороной один батальон из Ферганы был 
переброшен самолетами на аэродром Баграм для охраны нескольких советских 
транспортных самолетов, которые уже базировались там. Этот батальон затем в 
декабре сыграл решающую роль в обеспечении высадки десантников, блокировав 
подразделения охраны, зенитные батареи, осуществлявшие противовоздушную оборону 
аэродрома, а также предотвратив несанкционированный взлет афганских самолетов и 
вертолетов.
    В середине декабря 1979 года на базе одного из полков 103-й 
воздушно-десантной дивизии, дислоцированной в Витебске, в учебном центре 
дивизии, в Боровухе (Белоруссия), проводился сбор командного состава ВДВ. 
Поздно вечером, я уже был в гостинице, позвонил начальник Генерального штаба и 
приказал на следующий день мне быть в Москве. Я поручил продолжать сборы своему 
заместителю генерал-лейтенанту Курочкину и утром улетел в Москву. По телефону 
доложил Огаркову о прибытии. Он подтвердил необходимость моего присутствия в 
штабе и велел ждать вызова к нему.
    Где-то около 19.00 часов позвонил его помощник и передал, чтобы я прибыл в 
генштаб с картой дислокации 103-й воздушно-десантной дивизии.
    В приемной начальника генштаба ожидал вызова начальник штаба 
Военно-транспортной авиации, в кабинете Огаркова находился начальник главно-
108
го оперативного управления генштаба генерал-полковник Валентин Иванович 
Варенников.
    Заслушав наши доклады, маршал Огарков спросил, сколько надо времени, чтобы 
части дивизии вышли, а авиация сосредоточилась на аэродромах взлета? Я ответил, 
что исходя из расстояния до дальних аэродромов, — порядка 10—12 часов.
    На наш вопрос, каковы задачи и способ десантирования, был ответ: «Когда 
будет необходимо, вам все будет сказано».
    Я понял, что мой вопрос был неуместен. Уходя, спросил разрешения привести 
дивизию в повышенную готовность с утра. Разрешение получил.
    Ночью штабы воздушно-десантных войск и военно-транспортной авиации уточняли 
расчеты на десантирование, маршруты выдвижения частей, порядок сосредоточения 
авиации на аэродромах. В 6.00 15 декабря 1979 года 103-я воздушно-десантная 
дивизия получила из штаба ВДВ сигнал на приведение частей в повышенную боевую 
готовность.
    Для всех нас десантников и летчиков военно-транспортной авиации самый 
больной вопрос был о способе десантирования: парашютный или посадочный?
    Мы догадывались, что речь шла об Афганистане, но какие там условия, к чему 
быть готовым, — нам это было неизвестно. После долгих колебаний и совещания с 
начальником штаба генералом П. Ф. Павленко, начальником оперативного отдела 
генералом Н. Д. Мушенковым и полковником В. Н. Беляевым было принято решение: в 
каждом полку иметь головной батальон готовым к десантированию парашютным 
способом для захвата аэродромов, остальные — посадочным способом. Для этого 
надо было демонтировать средства десантирования, установленные на боевой 
технике и заложить их на склады.
    Ночью я позвонил в Боровуху и приказал генералам К. Я. Курочкину и В. Н. 
Костылеву сборы прекратить, командиров отправить в свои части, самим оставаться 
в дивизии и быть готовыми оказать помощь частям в выполнении ими задач, которые 
они получат.
109
    В 17.00 в тот же день по указанию Генерального штаба в дивизии была 
объявлена «боевая тревога». Все пришло в движение. Начался марш частей в районы 
ожидания. Из Витебска и Боровухи шли полки: на ближние аэродромы — своим ходом, 
а на дальние — грузились в эшелоны и перевозились по железной дороге. К моменту 
подъема дивизии по тревоге, железнодорожные эшелоны под технику уже стояли 
наготове на станциях. В этом виделась организующая роль генштаба. Штаб ВДВ 
крепко держал руку на пульте управления выдвижением частей дивизии, каждый час 
было известно, кто где находится.
    В это же время был поднят и 345-й отдельный парашютно-десантный полк, 
дислоцированный в Фергане. Аэродром был на окраине Ферганы, поэтому я разрешил 
полку находиться в городке и ждать команды на посадку в самолеты. Районы