Когда я был депутатом Верховного Совета РСФСР от города Богульмы в 
1980—1984 годах мне
95
неоднократно приходилось посещать рабочие коллективы на заводах, и везде народ 
говорил практически одно и тоже: мы для армии не пожалеем ничего, только не 
допустите войны.
    Разве в те годы возможны были бы бесцеремонные агрессивные действия США и 
НАТО против Югославии? Тогда США и НАТО часто оглядывались на Советский Союз: а 
что скажут в Кремле? Теперь, к сожалению, все наоборот, мы живем с оглядкой на 
США.
    Через полтора года моего командования наступило время отчитаться перед 
Главной инспекцией Министерства обороны.
    Инспектирование войск проводилось по решению министра обороны, это была 
важнейшая форма контроля за поддержанием их высокой боевой готовности. По 
окончании инспектирования издавался приказ министра. Я сдавал эту проверку уже 
в третий раз.
    Честно говоря, все мы, командиры, побаивались инспекции. Оценки были 
бескомпромиссны, и по итогам этой проверки делались соответствующие выводы в 
приказе министра обороны. Если выставлялась удовлетворительная оценка, 
считалось, что экзамен выдержали достойно. Это был серьезный экзамен не только 
по оценке боеготовности войск, но и на соответствие командиров всех степеней 
своим должностям. Конечно, иногда играл роль и субъективный фактор, но это были 
частности.
    Проверке в Группе войск подвергались две мотострелковые дивизии, одна 
танковая и смешанная авиационная дивизии. В ходе проверки на заключительном 
этапе была поднята по тревоге еще одна танковая дивизия. Проверка шла в течение 
трех недель. Проводились стрельбы из всех видов оружия, с проверкой вождения и 
состояния техники; учения батальонные и полковые с боевой стрельбой; 
командно-штабные и дивизионные учения; полеты авиации с практическим 
выполнением бомбометания на полигонах Союза, ракетно-артиллерийские стрельбы и 
стрельбы зенитно-ракетных частей на полигоне Эмба в Союзе (Казахстан).
96
    Шла реальная проверка боеспособности войск. Соединения и части в это время 
выглядели как сжатая пружина, готовая разжаться в любое время в нужном 
направлении. Все это требовало высоких морально-психологических качеств и 
профессиональной подготовки от каждого солдата, офицера и генерала. Без 
сомнения, командующему, штабу, командирам соединений и частей необходимы были 
высокая организованность и четкость в руководстве подчиненными.
    Командующий днем вместе с Маршалом Советского Союза Москаленко находился в 
войсках, на полигонах или учениях, а ночью шла организационная работа на 
завтрашний день.
    Вечером, вернувшись в Миловице, на ужине я был вместе с маршалом. Затем 
рядом, в комнате, приспособленной под миниатюрный кинозал, маршал смотрел 
фильмы. Обычно он смотрел две-три части картины и просил другую. Так что мы 
держали наготове всегда несколько кинофильмов. Я был с ним, затем он меня 
отпускал, и я шел в штаб, где до двух—трех часов ночи заслушивал начальника 
штаба о результатах проверки за день, обсуждая планы на следующий день, выясняя,
 какие отданы по этому вопросу распоряжения, где требуется мое вмешательство. 
Генерал В. М. Кожбахтеев, как всегда, знал обстановку и, не ожидая моих 
указаний, давал соответствующие распоряжения дивизиям. Заканчивал я свою работу 
ночью связью по телефону с командирами соединений.
    Утром опять вылет на вертолете на полигоны. Однажды за завтраком Кирилл 
Семенович спросил, можно ли на ужин приготовить форель. Вечером подали форель. 
Москаленко поковырялся вилкой в рыбе и отодвинул.
    — Это не форель. Форель без зубов.
    Возражения, что форель хищная рыба, он встретил молча.
    Выходя из столовой, я передал начальнику военторга слова Кирилла Семеновича.
 Было уже около 22 часов, я попросил на завтрак снова приготовить форель.
97
    — Где же я ее ночью найду?
    — Это ваши проблемы.
    Утром на следующий день снова подали форель, но без зубов. Я тихонько в 
коридоре спросил: где достали такую рыбу?
    — Рыба та же, но мы плоскогубцами вырвали у нее зубы, — ответил начальник 
военторга.
    Так что случались и подобные казусы. Ел маршал медленно и очень мало.
    Полетели в 30-ю мотострелковую дивизию. На полигоне встретил командир 
дивизии генерал А. И. Козлов. Шли одиночные танковые стрельбы. Экипажи танков 
один за другим выполняли стрельбы на «хорошо» и «отлично», мишени разносились 
вдребезги, полигонная команда ставила новые. Маршал был очень доволен. Подъехал 
автобус, из него вышло несколько женщин, — жены офицеров испекли и привезли 
солдатам на стрельбы пирожки. Угостили и Москаленко. Поблагодарив комдива за 
высокую выучку танкистов, он нескольким экипажам вручил командирские наручные 
часы.
    Но так было не везде. Первая серьезная осечка произошла в 31-й танковой 
дивизии. Генерал-полковник Г. И. Обатуров, старший инспектор по 31-й танковой 
дивизии, проезжая во второй половине дня через полигон Либава увидел, что там 
идут тактико-строевые занятия с мотострелковым батальоном, который на следующий 
день должен был проводить учение на этом же полигоне с боевой стрельбой. 
Доложил в моем присутствии Москаленко. Мой ответ, что полигон этой же дивизии,