эрцгерцога, это была слишком выгодная сделка, чтобы упустить её, и австрийский 
атташе договорился с русским офицером. 
      Редль прослышал об этой сделке и тотчас же начал действовать в качестве 
царского агента. Как начальник военной секретной службы, он первый получил в 
свои руки русские планы. Получил и сразу подменил их ловко составленными 
фальшивками, чтобы показать, что петербургский атташе Австрии не только 
ослушался распоряжения эрцгерцога, но и дал себя одурачить. Атташе сделали 
выговор и отозвали. Тогда Редль вернул в Россию подлинные планы. И, наконец, 
Редль известил царскую разведку об измене полковника, который предложил купить 
планы, а этот офицер, узнав, что его выдали, покончил с собой. За всю эту 
операцию Редль получил 100 000 крон. 
      В пражском доме Редля найдены были также документы, показывавшие, как 
близок был Редль к саморазоблачению в первые месяцы своей двурушнической работы.
 Только мастерство, с которым он играл свою роль, спасло его от опасного 
осложнения. В 1903 году, вскоре после того как Редль начал получать деньги от 
России, молодой человек по фамилии Гекайло, конторщик армейского склада во 
Львове, был арестован по обвинению в присвоении денег. По расследовании дела он 
был освобожден, но тотчас же бежал из Австрии. Два месяца спустя Редль явился к 
доктору Хабердицу, известному венскому юристу, часто выступавшему по военным 
делам. Хаберлиц вел дело Гекайло и был изумлен заявлением Редля, что этот 
конторщик занимался шпионажем в пользу России, что он выдал планы совместных 
действий Австро-Венгрии и Германии по нападению на Россию через район Торна. 
Редль сообщил, что он узнал местопребывание Гекайло из перехваченного письма: 
беглец написал из Куритибы, в Бразилии, своему львовскому приятелю, что он 
теперь "Карл Вебер". Так как шпионов не выдают, то Редль просил Хабердица 
потребовать выдачи Гекайло на том основании, что он совершил ряд крупных краж; 
и это было сделано. 
      В конце концов Гекайло судили в Вене, и Редль представил против него 
серьезные улики. На глазах своих восхищенных начальников Редль как бы по 
волшебству извлек ряд фотографий, писем, набросков и различных документов, 
посланных на адрес гувернантки семейства одного из видных офицеров русского 
штаба в Варшаве. Своему начальству Редль сказал, что получение этих улик 
обошлось ему в 30 000 крон. 
      Редль и Хабердиц поочередно старались вырвать у Гекайло признание, но 
безрезультатно. На вопрос, заданный ему Редлем, Гекайло однажды ответил: 
"Сударь, как мог бы я добыть такие планы? Только человек из генерального штаба 
здесь, в Вене, мог достать их для продажи русским". И это было верное решение 
задачи - хотя бедный конторщик этого не знал. Под сильным давлением Гекайло 
назвал одного из своих сообщников, майора Риттер фон-Венцковского, жившего в 
Станиславе. На другой день Редль и Хабердиц отправились туда и добились ареста 
майора. Было захвачено полтонны документов и привлечено к ответсвенности третье 
лицо - главная пружина, капитан Ахт, личный адъютант генерала, командовавшего 
Львовским округом. Вскоре все трое очутились на скамье подсудимых, и процесс их 
произвел в Европе сенсацию. Но внезапно Редль самым странным образом изменил 
свою позицию: в отношении Венцковского и Ахта он стал держать себя скорее как 
защитник, чем как эксперт, свидетельствующий против обвиняемых. 
      Хабердиц протестовал против этой странной перемены, и отношения между ним 
и Редлем стали настолько натянутыми, что он открыто обратился к ближайшему 
начальнику Редля. Высказав свои подозрения о том, что Редль подкуплен, он 
потребовал, чтобы в помощь ему командировали другого офицера разведки. Но от 
этого подозрения отмахнулись: Редль, неумолимый преследователь врагов 
Австро-Венгрии, - и вдруг предатель?! Какая чушь! А через две недели Редль 
вновь бесстыдно переметнулся и снова стал беспощадным преследователем; процесс 
кончился тем, что Ахта и Венцковского приговорили к 12 годам тюрьмы, а Гекайло 
к 8 годам. 
      Зачем Редль проделывал все эти эквилибристические эволюции на глазах у 
военного суда? Объяснение этому нашлось в его бумагах в Праге. Во-первых, планы 
австро-германского наступления через Торн продал русским он. Но вдобавок к 
денежному вознаграждению он потребовал от своих иностранных хозяев, чтобы они 
укрепили его положение, дав ему возможность обратить на себя внимание Вены 
каким-нибудь разительным шпионским разоблачением. Гекайло, бежавший в Бразилию, 
уже не представлял собой ценности для русской разведки, так что русские 
пожертвовали им в угоду Редлю, сообщили, где можно найти беглеца, как добиться 
выдачи его, и все судебное "дело" повернули против него. 
      Редль заявил, будто на раскрытие виновных он лично истратил 30 000 крон; 
в действительности эти превосходные улики не стоили ему ничего. Но не все шло 
так гладко. Когда Гекайло выдал Венцковского, после ареста которого в сети 
Редля попал и Ахт, русская разведка взволновалась. Эти два австрийских офицера 
считались лучшими шпионами русской разведки. Военный атташе царя нашел случай 
побывать в кабинете у Редля и приказал ему добиться оправдания обоих, иначе... 
      Надо думать, что запись граммофона Редля в "КС" в это утро была оборвана 
в тот момент, когда атташе произносил указанные слова. Редль понимал, что от 
русских не приходится ждать пощады. Они щедрой рукой платили своим шпионам, но 
тяжкой рукой их карали. И ему пришлось рискнуть ссорой с Хабердицом, но 
постараться воздействовать на суд в пользу Ахта и Венцковского. 
      Очутившись в конце концов между двух огней, Редль мог найти выход только 
в торговле, в сделке. И он прибег к ней со свойственным ему хладнокровием. 
Русские согласились простить ему осуждение двух офицеров за плату. На суде, 
когда следствие уже кончалось, Редль упомянул об одном документе, который, по 
его словам, он раздобыл за крупную сумму. Этот документ доставил ему русский