Гарсия-и-Инигес), вождем кубинских повстанцев. 
      Роэн написал книгу "Остров Куба", весьма искусно составленную по 
подлинным источникам, ибо по ней не видно было, что сам он на Кубе не бывал. На 
него возложили трудную задачу. Ему предстояло разыскать Гарсию, установить 
численность повстанческих отрядов, узнать, в каких припасах они нуждаются, 
каков у Гарсии план кампании, каковы настроения его сообщников, намерен ли он 
сотрудничать с американской армией вторжения. Встреча состоялась 13 апреля 1898 
года, за двенадцать дней до фактического объявления войны. 
      Миссия Роэна была исключительно опасна. Мало того, что он должен был 
забраться в дебри тропиков, - он должен был также узнать все, что возможно, о 
силах испанцев. Облачившись в штатское платье, он первым делом отправился в 
Кингстон, на Ямайке, где установил ценнейшие и тайные связи с некоторыми 
изгнанными кубинскими патриотами. Тридцать шесть часов отнял у него переезд с 
Ямайки на Кубу на рыболовном суденышке некоего Сервасио Сабио. Дозорная 
испанская канонерка остановила Сабио, но тот спрятал Роэна и умело прикинулся 
одиноким рыбаком, которому не повезло с уловом. 
      Пока все шло хорошо, и 21 апреля - в тот самый день, когда Соединенные 
Штаты объявили войну, Роэн начал вторжение своей тайной высадкой в бухте 
Ориенте. Здесь его ждали кубинцы-проводники. Поход в джунгли отнял шесть суток 
- гнилая вода, страшный зной, насекомые, многочисленные испанские патрули 
сильно осложнили путь. Но лейтенант Роэн, не имевший при себе никакого послания 
к Гарсии, кроме устных инструкций старшего офицера, добрался до лагеря генерала 
Рио, получил коня и кавалерийский эскорт и отправился на свидание с Гарсией, 
который осаждал город Баямо. 
      Когда американский офицер убедил вождя повстанцев, что он не самозванец, 
Гарсия заявил ему, что его войско нуждается в артиллерии, снарядах и 
современных винтовках. Потребность эта была столь велика, что Гарсия заставил 
измученного американского офицера уже через шесть часов отправиться в обратный 
путь; теперь Роэн с тремя членами штаба Гарсии, направлялся к северному 
побережью Кубы. Путешествие сквозь лесные дебри отняло пять суток и было весьма 
тяжелым; испанские дозоры шныряли повсюду, и передвигаться приходилось главным 
образом ночью. Наконец, они добрались до берега и разыскали припрятанную лодку; 
та была так мала, что одному из кубинцев пришлось вернуться. Вместо парусов в 
ход пошли мешки, но все же троице удалось ускользнуть от патрульных судов и 
выдержать сильный шторм. Они доплыли до Нассау, два дня пробыли в карантине 
ввиду угрозы желтой лихорадки, а затем, благодаря вмешательству американского 
консула, с большими удобствами переправились в Ки-Уэст. 
      За эту необычайно успешно выполненную секретную миссию Роэна произвели в 
капитаны. В дальнейшем он с отличием служил на Филиппинах и получил орден за 
доблесть, проявленную при атаке горы Судлон. Из Ки-Уэста он поспешил в 
Вашингтон, где его подвиг отметили публичной похвалой. Но так как он был 
офицером регулярных войск, участвовавших в войне, носившей главным образом 
морской характер, его заслуги как секретного агента были оставлены без должного 
внимания. Лишь двадцать четыре года спустя, в 1922 году, благодарное отечество 
наградило этого офицера "Крестом за выдающуюся службу". 
      Когда Фицхью Ли, американский генеральный консул в Гаванне, и капитан 
американского корабля "Мэн" Чарльз Сигсби давали показания перед комиссией 
Конгресса, каждый подчеркнул, что, по его мнению, за взрыв на американском 
броненосце ответственны испанские чиновники. После этого морской атташе 
испанской миссии лейтенант Рамон Карранса вызвал обоих на дуэль, которую, 
впрочем, запретили. После этого испанскому посланнику вручили паспорта, и он 
выехал в Мадрид через Канаду; Каррансу же оставили якобы для ликвидации дел 
миссии. В действительности ему поручили заняться шпионажем. 
      Американские власти, впрочем, сразу об этом догадались. Агенты секретной 
службы министерства финансов оставили на время преследование фальшивомонетчиков,
 чтобы заняться контрразведкой. Их первой целью стал снятый Каррансой дом на 
Таппер-стрит в Монреале. Не проходило и дня, чтобы кто-нибудь из агентов - под 
видом монтера газовой сети, инкассатора, коммивояжера, страхового агента - не 
проникал в этот дом и не перекидывался с испанским лейтенантом парой слов. 
      Натурализовавшийся в Америке англичанин, некий Джордж Даунинг, он же 
Генри Ролингс, первый поддался денежным "чарам" Каррансы. Американский агент 
снял комнату в отеле, смежную с той, которую в Торонто занимал испанец; и ему 
удалось подслушать разговор, сводившийся к вербовке Даунинга, бывшего писаря на 
американском броненосном крейсере "Бруклин". За этим шпионом следили от Торонто 
до самого Вашингтона. Агенты секретной службы знакомились с ним в поездах; они 
добыли образцы его почерка. Даунинг, теперь именовавший себя Александром Кри, 
явился в морское министерство вскоре по прибытии в столицу Америки, недолго 
побыл там, затем вернулся в свой пансион и оставался в нем около часа. Выйдя 
оттуда, он сдал на почту письмо, которое было прочитано контрразведчиками, едва 
почтмейстера ввели в курс дела. Письмо было датировано 7 мая 1898 года, 
адресовано Фредерику Диксону, 1248 Дорчестер-стрит, Канада, Монреаль; оно не 
было зашифровано, но содержало в себе сообщение о том, что управление флота 
"шифрованной депешей" приказало крейсеру "Чарлстон" следовать из Сан-Франциско 
в Манилу с 500 матросами и всем необходимым для ремонта в эскадре командора 
Джорджа Дьюи. Далее указывалось, что в 3 часа 30 минут от Дьюи получена 
ответная депеша, которая расшифровывается. 
      Ввиду столь неопровержимых доказательств шпионажа был выдан ордер и 
последовал арест Даунинга. Бывший писарь отнесся к своему положению со всей 
серьезностью, какой оно заслуживало, отказывался говорить с кем бы то ни было и 
три дня провел в глубокой задумчивости. Улучив момент, он повесился в своей