бездарных руководителей способными. Но Штибер, несомненно знавший, чего стоят 
эти "пуговицы на гетрах", только лишний раз сверил записи и усердно продолжал 
работу. 
      Штибер - первый шпион, когда-либо работавший столь же методично, как 
счетчик переписи населения. Больше всего привлекали его внимание дороги, реки, 
мосты, арсеналы, запасные склады, укрепленные пункты и линии связи. Но он 
усиленно интересовался и населением, торговлей, сельским хозяйством, фермами, 
жилыми домами, гостиницами, местным устройством, политикой и моральным 
состоянием - всем, что, по его мнению, могло облегчить вторжение или 
пригодиться для наступающих войск. 
      Когда, наконец, пришли пруссаки, вооруженные информацией Штибера, 
реквизиции у гражданского населения были проведены без всякого труда. 
Деревенские "магнаты" - владельцы двух сотен кур - могли ожидать, что у них 
потребуют столько-то десятков яиц. Ближайший постоянный агент Штибера сообщал в 
своем донесении о максимальных возможностях снабжения армии за счет местных 
ресурсов. И если крестьянин сопротивлялся сдаче яиц или мяса или чего-нибудь 
другого, его вызывали к начальнику военной полиции, который допрашивал его, 
держа на столе незаполненный приказ о повешении. 
      Не один скопидом - буржуа падал в обморок, когда предъявленное ему 
требование внести такую-то сумму подкреплялось невероятно точным подсчетом всех 
его сбережений. 
      Штибер побуждал своих агентов безжалостно наказывать лиц, заподозренных 
хотя бы в отдаленной связи. с французской секретной службой. Немцы не считались 
с тем, что война велась в чужой стране, с обильным населением, враждебно 
настроенным к завоевателям. Крестьян и рабочих вешали, пытали, казнили только 
за то, что они осмеливались смотреть на немецкие поезда с боеприпасами или на 
кавалерийские колонны. 
      Маршал Базен и его лучшие войска были заперты в крепости Мец, Париж 
осажден вскоре после Седана и капитуляции Наполеона III с огромной армией. 
Теперь французским секретным агентам не для кого было производить разведку, 
поскольку она уже не могла причинить вреда пруссакам. Несмотря на это, Штибер 
преследовал с невероятной жестокостью даже самые сомнительные случаи 
французского шпионажа. 
      В Версале обер-шпион и его помощник устроились в особняке герцога де 
Персиньи. С самого начала вторжения во Францию Штибер вел себя исключительно 
нагло; но в сентябре 1870 года он начал третировать и французов и немцев с 
отвратительной снисходительностью выскочки, власть которого получена из темного,
 но высокопоставленного источника. Он всегда действовал, не советуясь со своими 
коллегами. Подчинялся он только Бисмарку и королю, и никто из генералов не 
осмеливался перечить ни ему, ни его агентам. Осаживаемый и оскорбляемый 
военачальниками, он противопоставил им невозмутимость своей моральной 
"толстокожести". 
      Теперь это был заносчивый мерзавец, познавший всю сладость возможности 
внушать страх порядочным людям. За пустяковое упущение он пригрозил виселицей 
десяти членам муниципального совета Версаля и с удовлетворением писал об этом 
своей жене. 
      Когда начались, наконец, переговоры о сдаче Парижа, он оказал услугу 
Бисмарку, переодевшись под лакея. 
      Жюль Фавр прибыл в Версаль в начале 1871 года для ведения переговоров с 
осаждавшими столицу пруссаками. Его провели в дом, где помещался секретный штаб 
Штибера, и за все время, пока Фавр находился в тылу противника, его обслуживали 
так хорошо, что Фавр счел необходимым поблагодарить немецких хозяев за 
оказанное ему гостеприимство. 
      Штибер взял на себя роль слуги при делегате Парижа и с тайным 
наслаждением исполнял лакейские обязанности. Жюль Фавр поддался на эту удочку. 
Все секретные документы и шифры, которые он привез с собой, каждая телеграмма и 
каждое письмо, которые он получал и отправлял, проходили контроль неотлучно 
находившегося при нем лакея. Можно не сомневаться, что Штибер использовал это 
свое положение до конца. 
      Когда Штибер наводнил Францию своими шпионами, он включил в их состав 
много женщин легкого поведения, - как он указал своим помощникам, "недурных 
собой, но не слишком брезгливых". Он предпочитал хорошо подобранных буфетчиц, 
горничных, служанок в маркитанских лавках, а также домашнюю прислугу 
французских политических деятелей, ученых и чиновников. Его агентами были 
большей частью фермеры или отставные унтер-офицеры, которым он помогал 
устроиться по коммерческой части. Впоследствии он признал, что эффективность 
мужчин как шпионов не могла идти ни в какое сравнение с работой в той же 
области женщин. 
      В 1875 году республиканская Франция начала поднимать голову: германская 
империя была ещё слишком молода, и как в Париже, так и в Берлине серьезно 
считались с мыслью о возможности реванша. Французский генерал де Сиссэ был 
снова военным министром. Находясь в плену в Германии, он познакомился и 
сблизился с прелестной молодой женщиной, баронессой фон Каулла, Штибер узнал об 
этом и сразу же повидался с баронессой. Найдя её "не слишком брезгливой", он 
сумел привлечь даму к секретной службе. Снабдив баронессу крупной суммой денег, 
он отправил её в Париж, где она должна была зажечь в сердце военного министра 
чувства, с помощью которых нередко удается раскрывать любые тайны. 
      Баронессе не пришлось прилагать особенных стараний, ибо она застала 
генерала в разводе с женой и в полной готовности возобновить приятные отношения,
 немало скрасившие в свое время суровые условия плена. Разыгравшийся затем