отношению к женщине. Сила её обаяния и безответственность офицерского корпуса 
федеральной армии, а вернее всего незнание приемов шпионской и 
контрразведывательной работы были таковы, что даже когда Белл Бойд наконец 
арестовали, ей ничем серьезным не пригрозили и даже не обыскали. В тюрьму ей 
позволили взять чемоданы, и она сумела укрыть от своих якобы бдительных стражей 
не менее 26 000 долларов. 
      Очаровательная Белл, дочь федерального чиновника, родилась в Мартинсберге,
 в штате Вирджиния. Ей было 17, когда Юг приступил к мобилизации, и только в 
июле 1861 года она начала привлекать внимание северян. Вторгшиеся солдаты 
Севера пытались водрузить федеральный флаг над домом семьи Бойд. Когда мать 
Белл, как лойяльная гражданка Вирджинии, воспротивилась этому, один из 
ненавистных "янки" наговорил ей грубостей и с силой распахнул дверь, которую 
миссис Бойд пыталась захлопнуть перед его носом. Белл, по её собственным словам,
 не выдержала: "Я вскипела негодованием, выхватила пистолет и выстрелила в него.
 Его унесли смертельно раненым, вскоре он умер". 
      В последующие месяцы федеральные войска не раз проходили мимо дома Бойдов 
в Мартинсберге, но никто из военных уже не пытался силой открыть дверь, которую 
миссис Бойд угодно было захлопнуть. Федеральные офицеры из штаба генералов 
Паттерсона и Кадуолдера произвели любезное расследование случайного убийства; 
приняв во внимание возраст мисс Белл, его признали неумышленным. 
      Результаты деятельности мисс Бойд высоко ценил генерал южан Джексон. 
      После очередной победы он писал: 
      "Мисс Белл Бойд! 
      Благодарю вас от имени моего и всей армии за огромную услугу, которую вы 
оказали сегодня вашей родине. 
      Всегда ваш друг Т. Д. Джэксон, командующий южной армией". 
      Белл Бойд продолжала оказывать свои тайные и почти всегда 
импровизированные услуги. 
      Война против этой красавицы-вирджинки казалась почти проигранной. Но Белл 
совершила крупный промах, доверив одно из своих писем в адрес генерала Джексона 
секретному агенту северян, случайно облаченному в серый мундир Юга. Военный 
министр Стэнтон получил это письмо от генерала Сайгола и тотчас же отрядил 
сыщика федеральной разведки Криджа доставить мисс Бойд в Вашингтон. 
      Кридж, по словам его юной племянницы, был человек "малого роста, грубой 
наружности, с подлым выражением лица... и седоватой бородой. Все его черты были 
крайне отвратительны и выражали смесь трусости, жестокости и лукавства". Словом,
 Криджа нельзя было растрогать даже "особо романтическим обаянием", и дверь, 
которую он захлопнул, оказалась надежной. 
      Белл была арестантка не из покладистых. Через некоторое время её обменяли 
и отправили в Ричмонд в сопровождении некоего майора Фитцхью. В Ричмонде 
солдаты взяли перед ней "на караул", а вечером городской оркестр сыграл под её 
окнами серенаду. 
      Позднее она совершила морское путешествие, посетила Англию и встретилась 
с федеральным морским офицером Сэмом Уайлдом Хардингом; тот был покорен первым 
же её взглядом и вышел в отставку, чтобы сделать её миссис Хардинг. Ей 
предстояли годы большой известности и ряд выгодных турне с чтением лекций, и 
она отнюдь не стыдилась своей славы "шпионки мятежников". 
      ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ 
      "Безумная Бет" и другие дамы 
      Самым ценным из шпионов, боровшихся против южан, была уроженка Юга, мисс 
Элизабет Ван-Лью из Ричмонда. Лишь немногие герои всемирной истории секретной 
службы могут соперничать с этой бесстрашной женщиной. Она единственная 
американка, действовавшая во время войны в тылу противника. 
      Элизабет Ван-Лью, горячо ненавидя рабовладение, не гнушалась никакими 
средствами, если они были необходимы для успеха её дела: она выдавала друзей, 
следила за соседями и интриговала против вооруженных сил родного штата. Она не 
только ежечасно рисковала своей жизнью, но и подвергала опасности жизнь матери 
и брата, растрачивала состояние семьи и вела свою линию с неукротимым рвением, 
не раз рискуя стать жертвой самосуда разъяренной толпы. 
      Элизабет Ван-Лью жила в окружении знати, и все жители Ричмонда в той или 
иной мере её подозревали. Некоторые считали её ненормальной И она не 
протестовала против этого, всячески маскируя свою тайную работу, которую легче 
было осуществить под маской "безумной Бет". Ее спасало то, что уму заурядного 
вирджинца недоступна была самая мысль, что вирджинская аристократка в здравом 
уме могла выступать против дела южан. 
      Вирджинцы говорили, что она нелойяльна, что она желает победы Северу, что 
она выступает против отделения южных штатов. Они были уверены и в том, что она 
яростная аболиционистка, ибо она дала вольную своим рабам-неграм и никогда не 
скрывала своего отвращения к рабовладению. Ее подозревали ещё и в том, что она 
помогает беглым неграм и содействует побегам "янки" из лагерей военнопленных. 
      Словом, в период между 1860 и 1865 годами Элизабет Ван-Лью подозревали в 
чем угодно, только не в том, что она - самый отчаянный и опасный агент среди 
"изменников". Ни один офицер или контрразведчик Юга не заподозрил в Элизабет 
Ван-Лью умелой и изобретательной руководительницы целой шпионской сети. 
      Никто не подозревал истины; а истина заключалась в словах генерала Гранта,
 с которыми он обратился к ней от имени правительства и армии Севера: "Вы слали 
мне самые ценные сведения, какие только поступали из Ричмонда за время войны". 
      Так как Ричмонд был во время войны столицей южных штатов, эта похвала 
главнокомандующего войсками Севера сразу выдвигает Элизабет Ван-Лью в ряды 
виднейших шпионов их главного штаба.