В разгаре переговоров Людовик XV скончался. Новый король и его министры, 
похоже, с почтением относились к выдающимся способностям д'Эона. Но запрошенную 
им цену сочли непомерно высокой, и в Лондон был отправлен умный и опытный 
эмиссар для торга с знаменитейшим авантюристом своего времени. Этим эмиссаром 
был Карон де Бомарше, тоже изрядный авантюрист в своем роде, и его прибытие в 
Англию в тот момент оказалось - независимо от шантажа д'Эона - событием, 
имевшим крупное историческое значение. 
      ГЛАВА ВОСЬМАЯ 
      Карон де Бомарше, он же Норак 
      Автору "Женитьбы Фигаро" и "Севильского цирюльника" было в ту пору 42 
года. Больше половины жизни он провел в спекуляциях, публичных скандалах, в 
атмосфере дуэлей, арестов, тюремных заключений и ссылки, а заодно и 
сентиментальных приключений. Его обвиняли даже в отравлении трех жен, хотя 
женат он был только дважды и ни одной жены не отравил. Сын часовщика Огюстен 
Карон с тринадцати лет стал приучаться к ремеслу отца и, отличившись рядом 
лихих мальчишеских выходок, дал первое доказательство своей гениальности, 
усовершенствовав приспособление, позволившее изготовить часы очень малых 
размеров. Изящные часики Карона стали модны в фешенебельном Париже. И когда 
часовщик-конкурент вздумал использовать это изобретение, его юный творец 
обратил на себя внимание тем, что апеллировал не к суду, а к Академии наук. Он 
стал часовщиком короля и женился на вдове на несколько лет старше себя; зато её 
деньги дали ему возможность купить себе дворянство. Вскоре он бросил ремесло 
часовщика: любовь и состояние жены доставили ему желанный пост контролера 
королевской кладовой. Теперь, роскошно нарядившись, он поддерживал блюдо, на 
котором королю подавали еду, и - благодаря дворянскому титулу -, мог даже 
ставить его перед монархом. Не станем подробно описывать его жизнь в эту пору. 
Говорят, Огюстен Карон де Бомарше "любил все - славу, деньги, философию, 
удовольствия, а больше всего шумиху". В дальнейшем мы видим его преподавателем 
музыки четырех одиноких дам - покинутым дочерям Людовика XV. 
      Любопытно, что это спокойное занятие было ознаменовано его дебютом в 
своеобразной секретной службе. Он сделался частным агентом известного 
парижского банкира Дювернэ. Дювернэ смело ополчился против бумажных денег Джона 
Ло и биржевой горячки; он верил только в золото, копил его и за чрезмерную 
любовь к нему даже отправился в тюрьму. У Дювернэ был служащий, по фамилии 
Пуассон; и когда дочь Пуассона стала маркизой Помпадур, звонкая наличность 
парижского Дювернэ и его братьев стала в известной степени опорой Франции. Но 
политические ходы Питта Старшего (лорда Чатэма) и армия Фридриха II немало 
унизили французское оружие в Семилетней войне, и Дювернэ, советчик Помпадур, 
понес потери. 
      Решив вновь войти в милость при дворе, Дювернэ вздумал стать филантропом 
и предложил учредить в Сен-Сире женскую семинарию. Из этого учреждения 
впоследствии выросла знаменитая французская Военная академия; но при своем 
возникновении она имела к военному делу разве лишь то отношение, что должна 
была помочь королю, двору и народу забыть войну, стоившую Франции миллиона 
солдат, двух с половиной миллиардов франков. Война породила катастрофический 
Парижский трактат 1763 года, по которому у Франции были "ампутированы" Индия, 
Канада, ряд малых Антильских островов и Сенегал, перешедшие к Англии, а также 
Луизиана, которую Франция уступила Испании, бывшей её союзнице в последние годы 
разорительной войны. И вот, чтобы стереть пятно этой бесславной авантюры, 
лукавый Дювернэ, хорошо знавший интересы двора и уже заручившийся одобрением 
Помпадур, поручил Бомарше, преподавателю музыки дочерей короля, привлечь к 
этому филантропическому делу четырех пребывавших в забвении перезрелых 
принцесс-девственниц. 
      После того Бомарше брался за разные дела, иногда несколько одновременно, 
но постоянным сотрудником секретной службы сделался лишь тогда, когда его 
постигло беды и публичная опала. Бомарше обвинили в подлоге и в попытке 
подкупить судью (при посредстве жены) и тем добиться оправдательного приговора. 
Бомарше был осужден, ему пришлось на коленях выслушать приговор, особым 
постановлением он был предан моральному шельмованию и лишен французского 
подданства и всех прав состояния. 
      Но Бомарше не остался без удовлетворения. "Весь Париж оставил в моей 
прихожей визитные карточки на другой же день после моего осуждения", 
самодовольно заявлял Бомарше впоследствии. Принц королевской крови дал в его 
честь банкет вечером того же дня, когда был вынесен приговор. Бомарше не мог 
пригласить адвоката и в свою защиту написал "Мемуары", в которых с таким 
красноречием разоблачал судивших его, что сразу стал героем разоренной и 
беспокойной предреволюционной Франции. 
      Министр полиции Де Сартин предостерегал осужденного авантюриста. 
"Недостаточно быть в опале - надо ещё уметь быть скромным", - так он выразился. 
Сам де Сартин был человек исключительно скромный и ловкий, он с большим тактом 
и пониманием своих интересов служил в то время двум господам. Людовик XV был 
ещё жив, фавориткой числилась мадам Дюбарри; а у де Сартина хватало врагов, с 
которыми следовало держать ухо востро. В их числе были будущий Людовик XVI и 
Мария-Антуанетта. Сартин, не предчувствуя, что его перещеголяет Жозеф Фуше, не 
без оснований считал себя наиболее осведомленным из французских министров 
полиции и "патриотически" решил не оставлять своего поста до смерти Людовика XV,
 а затем служить подольше и при новом короле. Дюбарри вызвала его к себе и 
потребовала, чтобы он немедленно подкупил автора скандального памфлета "Записки 
публичной женщины" и запретил распространение этой брошюры, которая бросала 
тень на прошлое фаворитки короля. Автором этой брошюры был Моран, собиравшийся