й платформе увидел женщину в шубке и белом полушалке. Это была Катя.
 Заметив его внимание, она помахала рукой…

…Катю арестовали 4 сентября 1942 года, почти через год после ареста Рихарда. 
При обыске из «предосудительного» нашли только карту Москвы и нательный крестик.
 Впрочем, провал Зорге был тут ни при чем, и арестована она была вовсе не как 
ЧСИР («член семьи изменника Родины»). На следствии речь о Рихарде не шла, и 
после освобождения она была уверена, что с мужем все в порядке.

На самом деле Катю арестовали по оговору одной из родственниц. По крайней мере, 
так утверждается в публикации газеты «Московский комсомолец» «Подвиг жены 
разведчика». «МК» – не то издание, которому можно верить безоговорочно и даже с 
оговорками, тон статьи вызывает еще меньше доверия, да и сама она изобилует 
мелкими фактическими ошибками. Однако будем надеяться, что выдержки из 
следственного дела, приведенные там, подлинные.



Из показаний Гаупт Елены Владимировны, 1910 года рождения. Уроженки Свердловска,
 арестованной в мае 1942 года. 

«Я хотела скрыть участие в моей шпионской организации и деятельности моей 
родственницы Екатерины Максимовой. В мае 1937 г. я приехала в г. Москву и 
остановилась у Е. Максимовой на ул. Софийская набережная, № 34, кв. 74. Она 
жила там, занимая одну большую комнату, записанную на фамилию „Фрогт“, как я 
увидела из счета, поданного ей комендантом дома. Квартира ей стоила свыше 100 
рублей. Я спросила ее, как ей хватает на жизнь своего заработка, она отвечала, 
что у нее есть другие источники дохода, и стала мне показывать кое-что из своих 
вещей, часы и еще несколько золотых вещей, а также нарядные платья. Я спросила, 
откуда она их взяла, она отвечала, что ей подарил все это Циша Фрогт. Я 
спросила, где он работает и много ли получает. Она ответила уклончиво, что по 
работе он часто бывает за границей в длительных командировках и лишь изредка 
приезжает в Москву. Она сказала, что мне поможет заработать денег, и предложила,
 под видом сбора статистических данных, дать некоторые сведения по своей работе.
 Затем она выдала мне 500 рублей и велела написать расписку, как счет получения 
аванса».




Из постановления о продлении срока следствия. 8 сентября 1942 года. 

«Установлено, что Максимова Е. А. с 1937 года поддерживала связи с германским 
подданным Зорге Рихард, временно проживавшим на территории СССР, заподозренным 
в шпионской деятельности…»


Интересна подпись: «Начальник следственного отделения транспортного отдела НКВД 
железной дороги им. Л. М. Кагановича, лейтенант госбезопасности Кузнецов». 
Невелико, значит, было дело, если им занимался какой-то лейтенант. Но 
следователь был куда как ретив. Трудно сказать, какие методы он применял, 
однако в октябре 1942 года Катя вроде бы призналась: «Да, с 1933 года я была 
агентом немецкой разведки. Была завербована на эту работу Шталем».



В ноябре 1942 года лейтенант госбезопасности Кузнецов написал: 

«Установлено, что в 1934 году Максимова связалась по поручению агента 
германской разведки, прибывшего из-за границы, со Шталем и собирала материалы о 
политических настроениях трудящихся СССР провокационного характера».


Нет ничего удивительного в том, что в 1942 году человека по имени Рихард Зорге 
заподозрили в шпионаже. Говорила ли Катя на допросах, кто на самом деле ее муж? 
В статье вроде бы утверждается, что говорила. Но так ли это? Жены разведчиков 
были проинструктированы крепко: не болтать, чем занимаются мужья! Никогда и ни 
с кем! И она просто-напросто не имела права рассказывать какому-то там 
лейтенанту, кто такой на самом деле Рихард. И, кстати, в той же статье 
говорится, что на вопросы следователей: известно ли ей, чем занимается за 
границей ее муж, она отвечала: «Нет!».

Почему она призналась? Вероятней всего, чтобы выйти из-под опеки ретивого 
лейтенанта. Расчет был простой: как «шпионку», ее либо отправят к более 
серьезному следователю, либо будут судить. Тогда можно сказать правду. И, 
действительно, 17 ноября 1942 года Катю перевели в Москву. Теперь перед ней 
сидел уже не лейтенант Кузнецов, а настоящий серьезный следователь – и она 
отказалась от своих свердловских показаний. К тому времени и оговорившая ее 
Елена Гаупт уже была на том свете: 2 ноября 1942 года она повесилась в камере 
следственного изолятора.

«Все это время я давала ложные показания, – заявила Катя на допросе. – Никакой 
шпионской работы я не выполняла. У меня не было другого выхода. Показания 
против Гаупт я дала только тогда, когда мне предъявили протоколы ее допросов, 
где она ссылается на меня как на вербовщицу… Про Шталя мне сказали, что он 
арестован за шпионаж, и мой муж также известен органам НКВД как шпион. Меня 
вынудили показать, что Шталь рассказал мне про мужа, будто Рихард вел шпионскую 
работу против СССР…. Но мне об этом