есовалась всем: политикой, военными делами, торговлей, ситуацией на 
фронтах – всем! Если бы Рихарду удалось подружиться с ней, это знакомство было 
бы просто бесценным. Уезжая из Германии, Зорге взял в редакции шанхайский адрес 
Смедли и вскоре нанес ей визит. Дальнейшее было делом техники.

Что касается характера Агнес Смедли, то Ральф де Толедано, автор книги «Шпионы, 
простофили и дипломаты», дал ей следующую не лишенную яда характеристику: «Она 
готова была поверить всему, что ей говорили – при условии, что это затрагивало 
ее чувства человеколюбия и вызывало сердечное волнение, – а затем ясным голосом 
повторить во всеуслышание на весь западный мир… Не говоря на китайском и ничего 
не зная ни о стране, ни о народе, она сразу же принялась „авторитетно“ писать о 
китайской политике. Если китаец был с ней любезен, она делала вывод, что это 
шпик. Если же он бывал с ней груб, то это был, по ее мнению, фашист из 
гоминьдана. Однажды в Харбине она вошла в офис президента Торговой палаты и 
фактически обвинила его в торговле опиумом. А когда с китайской учтивостью он 
проигнорировал ее нападки и любезно осведомился о ее здоровье, она восприняла 
это как признание им своей вины и пример двуличия и лицемерия. Вращаясь почти 
исключительно среди коммунистов и их симпатизантов, она всякий раз возмущалась 
тем, что полиция относится к ней с подозрением. Когда однажды культурные 
китайцы из высшего общества пригласили ее на обед, она, напившись за их счет, 
принялась всячески оскорблять хозяев и потом продолжила бесчинства на улице, 
крича: „А ну-ка, выходите все сюда, и давайте набьем дом рикшами-куди! Давайте 
докажем, что в Китае нет классов!“» Возможно, эта характеристика все-таки 
несколько карикатурна. Но, если судить по воспоминаниям той же Урсулы Кучински 
– а они с Агнес были подругами – то это была особа чрезвычайно экзальтированная,
 чтобы не сказать психопатичная…

Именно связи и знакомства Агнес послужили основой для создания сети. Довольно 
быстро Рихард понял, что можно открыть карты, просто рассказал Агнес, кто он и 
зачем сюда приехал и попросил помощи. Журналистка в помощи не отказала. 
Во-первых. Рихард получил доступ ко всей информации, которой она владела, а 
во-вторых, она познакомила разведчика со своими китайскими друзьями, которых к 
тому времени набралось предостаточно, и Зорге начал подбирать себе из них 
агентов. Причем, как он утверждал позднее, проявив редкую дисциплинированность, 
воздержался от установления контактов с членами КПК – впрочем, в это не 
очень-то верится.

Первым и основным из китайских помощников Зорге был Ван, которого он по приезде 
взял на работу в качестве переводчика. Вскоре они подружились, и Зорге 
предложил китайцу работать на него. Тот согласился, привлек в группу и свою 
жену. По-видимому, Ван и есть тот самый человек, которого Рут Вернер в своей 
книге назвала «Янгом» – она все время всех переназывала, даже если в этом не 
было необходимости.

Профессор Янг обладал неиссякаемым запасом острот и шуток. Янг был худ и мал 
ростом, походил скорее на хрупкого юношу, чем на профессора. У его жены было 
интеллигентное красивое лицо, ямочки на щеках и белоснежные зубы. Она активно 
принимала участие в политической работе и обладала организаторским талантом… 
Янг был видным ученым и считался китайцем «из хорошего общества». Впоследствии 
жена Вана устроилась на работу в Министерство иностранных дел в Нанкине, явно 
по заданию Зорге.

Юлиус Мадер пишет еще об одном китайце – Цзяне. Вряд ли он и Ван – одно и то же 
лицо, так как Цзян ни в коей мере не мог считаться «китайцем из хорошего 
общества» – его отец был слугой в доме генерала. Деятельный, хитрый и 
находчивый, он был особенно полезен группе еще и знанием местных нравов.

Когда Зорге на три месяца отправился в Кантон, Ван рекомендовал его своим 
знакомым в этой провинции. Их них Рихард выделил для работы одну женщину, с 
которой была знакома и Агнес. Звали ее Тюи. Сначала она стала работать на 
разведгруппу, а затем и ее муж, который болел тяжелой формой туберкулеза, тоже 
начал им помогать. По всей вероятности, именно о ней Рут Вернер пишет: «К числу 
сотрудников Рихарда принадлежала и молодая, миловидная китаянка с бледным лицом,
 обрамленным короткой прической, со слегка выдающимися вперед передними зубами. 
Она происходила из влиятельной семьи: ее отец был, кажется, высокопоставленным 
гоминдановским генералом. Он выгнал свою дочь из дому, когда та, вопреки воле 
родителей, вышла замуж за бедного человека, к тому же еще и коммуниста…»

Ван стал человеком, опираясь на которого, Рихард сформировал китайскую часть 
своей группы. «Ван приносил самую разнообразную информацию – вспоминал Зорге. – 
Когда данные по природе своей требовали более подробных объяснений или отчетов, 
Ван или я беседовали с людьми – источниками этой информации… Мы часто 
встречались по вечерам, используя для встреч людные улицы, когда позволяла 
погода. Встречались и в частных омах. Я старался время от времени менять места 
встреч и избегал использовать в этом качестве свой собственный дом, насколько 
это было возможно. В Шанхае тех дней риск был не очень велик».

Что же касается иностранцев, то здесь ему по-прежнему помогала Агнес. Одно из 
устроенных ею знакомств впоследствии оказалось особенно полезным, хотя поначалу 
таковым не выглядело. Этим новым знакомым стал журналист Ходзуми Одзаки. 
Позднее, в Японии, именно этот человек станет незаменимым помощником Зорг