ь, предлагает приемлемый вариант и есть шансы, что у него получится – то 
почему бы и нет? Не мальчик, в тридцать четыре года можно и самому отвечать за 
свою жизнь и свою смерть.

Неожиданное подтверждение нашлось среди недавно опубликованных документов. 9 
сентября 1929 года резидент в Германии К. Басов (Ян Аболтынь) сообщает в Центр:



«Телеграфировал относительно предложения Зорге. Он действительно очень серьезно 
намерен перейти на работу к нам. С теперешним его хозяином (Ну и лексика, 
однако! – Е.П.) у него очень неопределенное положение, и уже почти целый месяц, 
как он не получал никаких указаний относительно своего будущего. Сидит также 
без денег… Если его положение решится в пользу нас, т. е. теперешний хозяин не 
будет держать его, то он лучше всего подойдет для Китая. Туда он может уехать, 
получив от некоторых здешних издательств поручения по научной работе…»


Из этого письма видно, что на самом деле так и было – Зорге сам обратился с 
предложением работать на разведку, и не к самому Берзину, а к Басову, 
советскому резиденту в Берлине, с которым, по-видимому, его свел кто-то из 
немецких товарищей. Похоже, что и предложение использовать Зорге именно в Китае 
также исходит от него – в самом деле, кому еще знать, какие поручения может 
получить доктор социологии по научной работе, кроме него самого?

Из Центра ответили:



«Зорге, по сообщению его хозяина, должен приехать в ближайшее время сюда. По 
приезде пускай зайдет к нам, мы лично с ним переговорим…»


Как видим, от легенды о вызове к Берзину и предложении Яна Карловича работать 
на разведку не остается и следа. То есть, вызов-то был, в это здание просто так 
люди не попадали, но предыстория у вызова была совсем другая.

Басов снова пишет в Центр.



«Зорге получил телеграмму, в которой разрешают ему поехать в Москву для 
переговоров. Причем обратно он должен вернуться за свой счет. Как видно, хотят 
уволить его. Он зайдет к Вам и поставит вопрос о переходе на работу к нам. Я 
наводил справки – чем вызвано такое поведение в Коминтерне по отношению к нему. 
Получил некоторые намеки, что он замешан в правую оппозицию. Но все-таки, 
знающие его товарищи отзываются о нем очень хорошо. Если Вы возьмете его, то 
самое целесообразное будет послать в Китай…»


То есть, как видим, к 1929 году у Зорге сложились весьма и весьма непростые 
отношения с «хозяином», то есть, с Коминтерном, так что ему все равно пришлось 
бы с этого места работы уйти. Оттого-то он и сделал Басову предложение работать 
на его ведомство. Но почему? Что случилось? Конечно, для данной организации 
левый уклон был куда характернее, чем правый – но к тому времени оппозиция 
вообще объединилась. Нет, явно не все так просто…

Итак, что конкретно мы знаем о работе Зорге в Коминтерне? Весной 1924 года, 
занимаясь организацией партийного съезда, он познакомился с товарищами из 
Москвы, которые вскоре пригласили его на работу в центральный аппарат. Было это 
в августе 1924 года. В октябре он пишет:



«Уже в середине августа меня спрашивали: готов ли я работать в Москве? И, хотя 
я сразу ответил, что смогу быть в Москве в начале октября, с тех пор я ничего 
не слышал от Москвы. Разумеется, сейчас я волнуюсь о том, что, возможно, что-то 
не в порядке, может быть, существуют какие-то возражения против меня как 
личности, либо ответ просто потерялся. Короче говоря, я каждый деньжду 
сообщения об этом, так как скоро я получу паспорт, есть и другие причины, 
беспокоящие меня. Например, относительно работы, так как уже полтора года я не 
являюсь партийным работником… Конечно, это не самое страшное, но все же это 
усиливает неясности в отношении меня… Исходя из этого, прошу вас еще раз, так 
как никакие попытки получить ответ из немецкого центра не возымели действия, 
приложить все усилия, чтобы я получил ответ относительно моего переезда в 
Москву и чтобы все решилось для меня в хорошую сторону…»


А вот это уже на самом деле интересно! Как это так: «уже полтора года не 
являюсь партийным работником»? Полтора года – это примерно с весны 1923 года. 
До этого он явно занимается партийной работой, поскольку отвечает за кассу и за 
картотеку, и вдруг становится просто связным – весьма су