поражения выйдет новая Германия, зажженная внутренней революцией.
     Наступил 1918 год. Германия потерпела поражение. И солдаты, сложившие 
оружие, стояли в длинных очередях за маслом и хлебом. Не было ни того, ни 
другого
     Это явилось сильным потрясением для уже разочарованного молодого человека, 
которому лишь недавно исполнилось двадцать лет. Пытаясь заполнить политический 
вакуум, наступивший с оккупацией, Зорге начал заниматься в Кильском и 
Гамбургском университетах. Однако кильский мятеж и последовавшие за ним уличные 
бои, в которых Зорге принял активное участие, заставили его бросить учебу. В 
1920 году Зорге в один из чудесных весенних дней стал доктором социологии. В 
тот же день он пришел в гамбургское отделение Коммунистической партии Германии 
и стал ее активным членом.
     В течение некоторого времени Зорге был преподавателем в средней 
классической школе в Гамбурге. Своими рассказами о войне он покорил учащихся, 
которые боготворили долговязого худощавого преподавателя. Однако вскоре Зорге 
уволили за политическую неблагонадежность.
     Рихард Зорге стал шахтером. Его сила и выносливость создали ему 
популярность у мастеров. Но однажды Зорге застали проводящим «занятия». На этот 
раз его уволили за нарушение производственного процесса.
     В тот вечер, когда ему пришлось уйти с шахты, он шагал, наклонясь против 
сурового восточного ветра; он шел по тихим улочкам в грязные меблированные 
комнаты, которые он называл своим домом.
     Вскоре Зорге уехал в Москву.
     Несколько лет Рихард Зорге вел ответственную партийную работу. В 1929 году 
он перешел в Четвертое разведывательное управление Красной Армии.
     Первое задание, которое Зорге получил в Четвертом управлении, дает 
некоторое представление о том, какого мнения о нем были в Москве. После 
короткой беседы с начальником разведки Берзиным Рихард Зорге стал руководителем 
советских военных разведчиков на Дальнем Востоке. Его штабквартирой становится 
Шанхай. Всеми возможными средствами он должен был добывать информацию о 
растущей мощи националистических войск, которыми командовал тогда молодой 
генерал Чан Кайши. В течение трех лет Россия имела в Китае самостоятельную 
разведывательную сеть, а теперь настало время создать небольшую 
разведывательную группу, которая действовала бы в районе от Сингапура до 
маньчжурской границы. В Москве эту новую группу называли «китайской группой».
     Зорге познакомился с агентами, действовавшими в Китае, и отобрал из них 
тех, с кем хотел работать. В Четвертом управлении он выбрал для своей группы 
двух опытных радистов. Система использования связных для передачи сведений была 
бы безопасной, но действовала очень медленно, а Зорге нуждался в повседневной 
связи с Берзиным. К тому же он хотел установить радиосвязь между Северным и 
Южным Китаем. Зорге наметил план действий, предполагавший систему шифров и 
такой способ встречи агентов, при котором каждая из таких встреч казалась 
постороннему случайной. Берзин одобрил этот план, и в начале 1930 года члены 
«китайской группы» прибыли в Шанхай.
     Там Зорге познакомился с китайцами и японцами, которые не являлись 
коммунистами, но с симпатией относились к Советскому Союзу и были готовы 
оказать помощь в сборе военной информации.
     Одним из них был блестящий молодой японский ученый и журналист Ходзуми 
Одзаки. Богатые родители послали его учиться в Токийский университет. Позже он 
стал политическим обозревателем одной влиятельной токийской газеты, которая по 
его просьбе направила его в Шанхай. Одзаки изучал труды Маркса, Ленина и 
Энгельса, но ради семьи держал свои коммунистические убеждения втайне.
     Работа в Шанхае была организована. Следующей задачей было создание 
«наблюдательного пункта» на севере Китая. Ладно скроенный, цветущего вида 
немецкий коммивояжер прибыл в Шанхай с аккредитивом на 150 американских 
долларов и в качестве последнего места жительства указал Берлин. Он 
действительно был немцем. Действительно жил в Берлине. И имя, указанное в его 
паспорте, — Макс Клаузен — было его собственным. Но в остальном правда уступала 
место фикции. В действительности Клаузен был лучшим специалистом по радио в 
Четвертом управлении. В Москве говорили, что Макс Клаузен может смонтировать 
передатчик в чайнике и сварить в этом же чайнике чай, который восхитит любого 
англичанина. Он привез с собой радиодетали, с помощью которых мог сделать 
радиостанцию, действующую на сотни километров.
     Раньше Клаузен не знал Зорге. Он вряд ли даже слышал имя своего нового 
начальника. Клаузену сказали в Москве, что в Шанхае он встретит агента по 
фамилии Миншин. Миншин, маскировавшийся под белогвардейца, уже несколько лет 
работал в Китае. Емуто и было приказано привезти Клаузена к Зорге в Харбин.
     Вечером в день приезда в Шанхай Макс Клаузеи ждал Миншина в холле 
гостиницы «Палас». Он сидел за столом, изза которого ему был виден весь холл, 
и держал в одной руке газету, а в другой трубку — это был условный знак. Минут 
через тридцать к нему подошел высокий элегантный мужчина и громко спросил: 
«Герр Клаузен? Рихард занят, поэтому он попросил меня встретить вас и передать 
вам его извинения». Клаузен облегченно вздохнул — ответ был правильный. Миншин 
проводил его в Харбин, где оба остановились в гостинице «Модерн». Здесь уже не 
нужно было разыгрывать никаких мелодрам. Миншин представил Клаузена его новому 
начальнику вскоре после их приезда. Так радист Клаузен встретил Рихарда Зорге, 
человека, которому было суждено руководить его работой почти в течение десяти 
лет.
     В ожидании прибытия Клаузена Зорге подружился с молодым американским 
вицеконсулом в Харбине. Он упросил этого чиновника сдать свободные комнаты в