губернатора прийти с обыском, как и не могу там производить аресты. Это было бы 
сущим скандалом, который означал бы неминуемый конец моей карьеры. Необходимо 
чтото срочно придумать.
     После получасовых размышлений я призвал к себе полковников Розена и Ланга 
и сказал им следующее:
     – Господа, как вы знаете, агент Бонапарта графиня Алина Коссаковская 
бежала. Мне донесли сегодня, что она под видом горничной находится в доме 
губернатора Лавинского. Вы не можете явиться в дом губернатора с обыском, но вы 
можете выкрасть графиню. Вот и выкрадите ее. Как хотите, но выкрадите. Все. 
Идите. Жду вас с нею.
     Через два часа в дверь моего кабинета раздался неестественно громкий стук. 
Когда я распахнул дверь, то на пороге увидел полковников Розена и Ланга. Они 
оба буквально плавали в поту. Они тащили большой ковер, свернутый в рулон. 
Оказавшись в центре моего кабинета, Розен и Ланг с видимым облегчением бросили 
свою ношу на пол кабинета.
     Немного придя в себя, Розен и Ланг стали разворачивать ковер. И тут я 
увидел прелестную Алину. Бедняжка была принесена завернутой в ковер.
     – Простите, графиня, за доставленные неприятности, – галантно сказал я, – 
но у нас не было выхода, ведь вы не хотели прийти к нам по своей воле. Видимо, 
с некоторых пор вам перестало нравиться мое общество, хотя прежде вы им отнюдь 
не брезговали.
     Алина помолчала пару минут, а потом сказала тихо, твердо и решительно 
(только в глазах ее сверкало бешенство):
     – Меня сейчас немедленно отпустят. Не думайте, что вам даром сойдет это 
похищение. Имейте в виду: вам придется отвечать за самоуправство.
     Я громко и от души рассмеялся:
     – Милая Алина, вас не только похитили – вас убили. А мне не только это 
сошло с рук – меня за это наградят. Забавно, что я разговариваю с покойницей, 
но это так. Вы – привидение, сошедшее со страниц готического романа. Вы любили 
готические романы, графиня?
     И потом добавил уже без тени улыбки:
     – Алина, изза вас погиб поручик Шлыков – это был мой лучший сотрудник, и 
ваша казнь будет достойной компенсацией.
     После этих слов я оборотился к Розену и Лангу и сказал спокойно:
     – Даю вам час времени, господа полковники. В течение этого часа графиня 
Коссаковская должна покинуть наш земной мир. Ей необходимо срочно последовать 
за нашим другом, за нашим бедным Шлыковым, верно служившим государю и 
российской короне. Тело графини, господа, будьте добры положить на то же место, 
где был обнаружен наш геройски погибший поручик. И берите с собой поболее 
солдат – графиня стоит целого взвода. Все. Идите.
     Я сел к столу и начал разбирать скопившуюся корреспонденцию. Но сначала 
написал записку к сыну аптекаря, в коей горячо поблагодарил его за оказанное 
содействие, и отметил, что он оказывает своей работой неоценимую помощь не 
токмо мне, не токмо нашему государю, не токмо империи российской, но и всем, 
кто борется с Бонапартом, узурпатором законной королевской власти.
     В ближайшие же дни я просил его обращать особенное внимание на информацию, 
в которой в той или иной связи упоминается генерал Нарбонн.
     А еще подчеркнул, что любое сообщение о том, что Бонапарте собирается 
покидать пределы Германии, имеет сейчас общегосударственное значение и что 
такого рода сообщение нам никак нельзя пропустить.
     В седьмом часу вечера явились полковники Розен и Ланг, веселые и довольные.
 Розен с ходу сообщил мне, что графиня Алина Коссаковская уже лежит в 
палисадничке на Остробрамской улице, аккурат на том самом месте, где нашли 
нашего Шлыкова.
     Я поздравил господ полковников с тем, что на одного агента Бонапарта (и 
какого агента!) в Виленском крае стало меньше.
     
     
Апреля 28 дня. В восьмом часу вечера

     С утра забегал сын аптекаря. Он сообщил, что граф де Шуазель находится в 
страшной панике изза пропажи Алины Коссаковской. Граф даже послал его бродить 
по городу и высматривать, расспрашивать и хоть както узнать чтонибудь о 
местопребывании Алины.
     Я посоветовал придумать историю позаковыристей, пофантастичней и 
пострашнее.
     – Почему же пострашнее? – тут же осведомился Заксмладший.
     – Как, вы не знаете? Да ведь бедная Алина погибла при невыясненных 
обстоятельствах. Странно только то, что ваш патрон не знает ничего об этом, 
ведь о гибели юной красавицы судачит уже почитай вся Вильна. Полицмейстер Вейс 
нарядил следствие, а квартальный надзиратель Шуленберх с ног сбился, отыскивая 
следы убийц.
     Сын аптекаря побежал докладывать об услышанном графу де Шуазелю, а я 
отправился к государю, который вызвал меня к себе запиской (ее, как обычно, 
доставил камердинер его Зиновьев).
     Еще мальчишка рассказал мне, что вступил в переписку со старым ребе. Тот, 
оказывается, всячески поддерживает его в борьбе с Бонапартом.
     – Но так, наверное, поступают и другие ваши мудрецы? – спросил я.
     Заксмладший отрицательно замотал головой, а потом ответил мне:
     – Нет, Яков Иваныч, многие стоят за Бонапарта. Но старый ребе написал мне,