осит интересам нашей страны и ее 
безопасности. Но крайне важно попытаться организовать оперативную игру с 
противником с участием этого парня. Кажется, он не прочь нам помочь. 
      Климову нравится идея начальника отдела, и он уже видит некоторые 
заманчивые перспективы игры с американцами. Сергей Александрович доволен 
руководитель важнейшего подразделения его отдела начинает проникаться той 
мыслью, которая вызревает в его уме. 
      - Наша задача - не только покарать человека за совершенное преступление. 
Гораздо важнее - выявить само преступление, найти и обезвредить того, кто на 
него решился. Это - во-первых. Ну, а потом, ведь он сам к нам пришел, пусть и с 
придуманной легендой. А это значит осознает свою вину и, более того, готов 
как-то поправить то, что натворил. Алексей Владимирович прав: нам очень нужна 
оперативная игра с американской разведкой, и, возможно, удастся втянуть в нее 
посольскую резидентуру ЦРУ. Это - во-вторых. И сейчас это - главное. Закон дает 
нам такое право и такую возможность. Будем считать, что мы договорились, и 
первое обсуждение закончено. Теперь требуется конкретный план действий. 
Займитесь этим, Алексей Владимирович. А с Порываевым надо плотно поработать. И 
понаблюдать за ним. Вам, Станислав, мы это и поручим. Согласование всех 
вопросов со следователями и с Первым Главным управлением я возьму на себя. 
      Климов и Станислав понимают: их шеф не хочет лишней огласки. Оба согласно 
кивают головами и, вернувшись, принимаются за дело. 
      Беспокойных забот теперь у "Рекрута" - полон рот. Но это нисколько не 
странно и вполне в ладах с его авантюрным характером. Ему нравится, что он 
вовлечен в схватку с американской разведкой. Регулярное общение со Станиславом 
возвращает ему уверенность и силу. 
      В Институте осложнений нет и, по-видимому, не предвидится, не чувствуется 
и намека на огласку о его похождениях в Вашингтоне - КГБ умеет держать свое 
слово. Аркадий Порываев успокоился и даже с определенным удовольствием делает 
то, что велят ему работник контрразведки Климов и изредка встречающийся с ним 
руководитель американского контршпионажа полковник Краснов. 
      Весна и лето года оказались для Американского отдела контрразведки 
чрезвычайно интересными и продуктивными. "Рекрут" аккуратно ставил условные 
знаки-сигналы для американцев. Разведчики московской резидентуры ЦРУ так же 
аккуратно фиксировали их, проезжая на своих автомашинах мимо почтовых ящиков, 
арок домов, столбов уличного освещения, где агент оставлял свои "помадные" 
следы. Один раз в два-три месяца "Рекрут" отправлял на подставные адреса ЦРУ 
полученные в Вашингтоне письма от мнимых "американских туристов", вписывая 
тайнописью в листы вложений информацию, которую ему помогали составлять на 
улице Дзержинского. 
      Предусмотрительные американцы снабдили его еще в Вашингтоне такими 
письмами. Три конверта с адресами и исписанными листками вложения были 
аккуратно и заботливо заделаны в обложку альбома пластинок с записями 
популярного во всем мире Фрэнка Синатры. 
      Копирку, которой служил лист белой бумаги, и прятать-то особо не надо. 
Стажер посольства просто положил его вместе со своими заметками, которые делал 
согласно институтскому плану командировки. 
      Исправно, без сбоев, работала и радиолиния Франкфурт-на-Майне Москва. В 
лаконичных телеграммах "Рекруту" сообщали о поступлении на подставные адреса 
ЦРУ его писем и выражали признательность за четко и аккуратно поставленные 
сигналы. 
      Наконец, в начале июля "Рекрут" получил свой первый обещанный "камень" - 
большой кусок асфальта, заложенный в тайник на тихой окраинной улице Москвы не 
известным американскому отделу разведчиком ЦРУ. Собственно говоря, какой это 
тайник? - разведчик посольской резидентуры просто положил кусок асфальта за 
дальней стенкой металлического гаража. Таких гаражей немало в Москве. Хорошо 
еще, что владелец гаража не соблазнился использовать "камень" для своих 
хозяйственных нужд. Наверное, слишком уж грязен и неказист был этот кусок 
асфальта. 
      В тайнике было немного денег, задания по сбору политической информации и 
- почему-то! - только одно письмо от "американского туриста". Непонятно, почему 
всего лишь одно? Может быть, не нашлось больше адресов "почтовых ящиков" ЦРУ?* 
Или другие не умещались в тайниковом контейнере? В Американском отделе 
контрразведки недоумевали. Не находилось ответа и у самого "Рекрута". 
      Но особое изумление вызвала извлеченная Станиславом из вскрытого куска 
"асфальта" записка с печатным текстом: 
      "Внимание! Товарищ, ты случайно проник в чужую тайну, подобрав чужие вещи,
 которые были предназначены не для тебя. Оставь деньги себе, а все остальное 
выброси в реку, в глубокое место. Никому не говори о своей находке, иначе ты 
подвергнешь свою жизнь и жизнь своих близких большим неприятностям. Мы тебя 
предупредили!"* 
      - Да, конспирация и предосторожность, - сказал Климов, разглядывая 
заделанную в целлофан записку, - психологический ход, порожденный собственным 
менталитетом. Думаю, что у нас найдется немного людей, которые поступят так, 
как рекомендуют в ЦРУ. Хотя, наверное, кое-кому захочется воспользоваться 
"подарком". 
      Последовавшее за этим неожиданным эпизодом общее веселье быстро сменилось 
в кабинете Алексея Владимировича Климова обычной рабочей суматохой. Многое 
становилось понятным, но оставались загадки... 
      В радиограмме "друзья" назвали тайник кодовым именем "Абрам", что было 
вполне понятно в свете того, что улица, где был спрятан "камень", именовалась 
Абрамцевской. 
      А радиограмме из Франкфурта-на-Майне накануне вечером предшествовал 
телефонный звоно