оюсь, что с этим у меня ничего не выйдет". 
      Настойчиво, методично и тщательно опрашивали "Рекрута" на встречах, 
задавая подготовленные заранее вопросы. Десятки магнитофонных кассет уносили 
работники ФБР и ЦРУ, чтобы в спокойной обстановке вновь прослушать ответы 
агента. И подвергнуть их вдумчивому и придирчивому анализу. 
      Да, возможности у "Рекрута" небольшие. Пока. Может быть, со временем они, 
безусловно, расширятся. В Советском отделе Оперативного Директората в этом 
уверены. Поэтому московская резидентура не будет проводить с "Рекрутом" личных 
встреч, пока будут действовать другие способы связи, более безопасные для ЦРУ. 
Агента срочно обучают всем этим приемам использованию международной почтовой 
переписки на адреса в США и Европе, которые ему дадут, шифрованию и 
дешифрованию сообщений, пользованию копиркой, прослушиванию и расшифровке 
радиопередач, постановке условных сигналов в Москве. Собственно говоря, 
обучение этим премудростям шпионской работы ничем не отличается от того, как 
Лэнгли поступает с другими своими агентами, завербованными за границей. Все 
необходимое он получит через тайники в Москве. Ему сообщат о них по его 
домашнему телефону уже в Москве. Будут условные выражения, о которых надо 
договориться. 
      Американцы знают, что помимо других "аргументов" у них есть еще один 
сильный козырь - деньги. "Рекрут" против этой приманки не устоит. И ему 
сообщают, что на его имя открывается долларовый счет в одном из американских 
банков. Деньги будут накапливаться, и агент получит их, когда, проработав на 
ЦРУ определенное время в Советском Союзе и выполнив поручения, которые ему 
будут даваться, приедет в Соединенные Штаты и, возможно, захочет здесь остаться.
 Это - хороший козырь, его пускают в ход не с каждым агентом. Но, как считают в 
Лэнгли, в данном случае игра стоит свеч. 
      Недели за две до отлета "Рекрута" из Вашингтона с новым агентом 
Центрального разведывательного управления встретился на конспиративной квартире 
сам заместитель начальника Советского отдела Питер Николс. Он представился 
русскому стажеру как "м-р Джекобс" и вручил "Рекруту" подарок американцев - 
дорогую авторучку "Паркер". С тех пор как она побывала в руках специалистов 
Лэнгли, она стала еще дороже. В ней была спрятана уже проявленная миниатюрная 
фотопленка с условиями связи и заданиями разведки. 
      Заботливо упакованные в авторучку "Паркер" задания ЦРУ охватывают десятки 
тем. Основные из них те, которыми занимается Институт США и Канады. Практически 
все проблемы внешней политики "главного противника" Соединенных Штатов. Они 
должны быть известны "Рекруту". Важная тема - разоружение, к ней агент имеет 
прямое отношение. Ну и, конечно, Польша и Афганистан, две болевые точки 
Советского Союза. В соседнем Афганистане уже льется кровь, в соседней Польше - 
она может пролиться. 
      "Везунчик" еще дважды успел встретиться с новым агентом. "Рекрут" снова 
получил "подарок" от Лэнгли - дорогой и изящный фотоальбом с видами столицы 
Соединенных Штатов. В нем были искусно заделаны "сувениры" - три письма от 
"туристов-иностранцев" на конспиративные адреса ЦРУ в Европе и США. В этих 
письмах агент будет переправлять в Лэнгли свою информацию. Ту, которую с 
нетерпением станут ждать в Советском отделе. И копирка, с помощью которой 
"Рекрут" напишет свои сообщения, тоже удобно устроилась в фотоальбоме с видами 
Вашингтона*. 
      Николсу нравилось проводить личные встречи с завербованными агентами. 
Необходимо внушить "Рекруту" побольше уверенности, настроить его на строгое 
выполнение указаний и требований Лэнгли. В конце концов, от этого зависит его 
безопасность. 
      Личный контакт - один из важнейших элементов оперативной работы. Он дает 
возможность лучше узнать человека, с которым предстоит работать, увидеть его 
сильные и слабые стороны, наладить отношения, которые скажутся на успехе дела. 
      Ложь во спасение 
      Кошмар своего нового, необычного положения Аркадий Порываев в полной мере 
ощутил в самолете, взявшем в холодном марте 1985 года курс на Москву. Кончилось 
спокойное благополучие, канула в небытие безмятежная жизнь. В заснеженной 
Москве, медленно расстающейся с зимой, тревожное чувство уже не покидало 
Порываева. 
      Решение, как бывает во многих случаях, пришло неожиданно. Он знал, что 
некоторые его бывшие сокурсники попали по распределению в органы 
государственной безопасности, в какое из подразделений КГБ - в разведку или 
контрразведку, - Порываев не знал, но среди них был его хороший знакомый, вот к 
нему и решил обратиться за советом младший научный сотрудник Института США и 
Канады, попавший в столь запутанную и опасную историю в Вашингтоне. Он не 
рассказал ему всего, что с ним случилось, но не стал скрывать, что очень 
обеспокоен и думает, что американцы могут преследовать его в Советском Союзе. 
      Приятель внимательно выслушал сбивчивый рассказ Порываева, понял, что 
произошло что-то нешуточное, и, не задавая лишних вопросов, предложил 
организовать ему встречу с человеком, "более компетентным, чем он сам, в 
вопросах, связанных с американцами". 
      Вот так в жизни Аркадия Порываева появился Станислав из Американского 
отдела Второго главного управления. Молодой сотрудник контрразведки оценил 
обстановку и на следующей встрече, организованной в номере гостиницы 
"Метрополь", уже был не один. Вторым человеком, проявившим большой интерес к 
рассказу Аркадия Порываева, стал Сергей Александрович Краснов. 
      Начальник американского отдела услышал от Аркадия Порываева 
душещипательную историю о том, что произошло с ним в Вашингтоне. Историю о том, 
как на одной из широких улиц столицы Соединенных Штатов "четверо каких-то 
крепких парней" силой затащили