ть свое положение, выяснить, не находится ли он в поле зрения 
контрразведки, устроиться с работой, привести в порядок другие дела. В случае 
со своим новым ценным источником в ЦРУ не захотели ждать так долго и сократили 
срок почти вдвое. 
      В разведке были одержимы любовью к криптонимам. Место для постановки 
"Пилигримом" сигнала на улице Вавилова в Центральном разведывательном 
управлении назвали звучным именем "Вавилон" - улица Вавилова. 
      Место было выбрано не случайно - здесь проходил маршрут движения Бронсона 
на автомашине из дома в посольство, и почтовый ящик, на котором "Пилигрим" 
должен был губной помадой нарисовать красную черту, был хорошо виден с проезжей 
части дороги, если ехать в направлении диппредставительства. Губная помада, 
пожалуй, самое надежное средство для сигналов такого рода. Яркая красная метка 
хорошо видна издалека. Ее очень долго не смоет дождем или снегом, которых может 
не выдержать знак, поставленный мелом. Конечно, если помада отличного качества. 
Ничего не поделаешь - придется раскошелиться на эту необходимую принадлежность 
дамского туалета. Или потихоньку "одолжить" у жены, она может не заметить 
пропажи. Во всяком случае, не будет искать ее в вещах мужа. У Плаховых было 
заведено: муж и жена не рылись в личных вещах друг друга. Лев Михайлович мог не 
волноваться: тюбик губной помады надежно хранился в его бумажнике и не мог 
поэтому вызвать ревнивых расспросов. 
      Счастливый для американской разведки день наступил в самом конце августа. 
На почтовом ящике на улице Вавилова появилась жирная красная черта. 
      В этот же день в Лэнгли ушла срочная телеграмма московской резидентуры. 
"Волк" Вулрич был доволен: в Ясеневе появился долгожданный "крот", способный 
прорыть потайные ходы в самом сердце разведки главного противника. Был доволен 
и Эрик Хонтауэр. Для московской резидентуры открывалось многообещающее поле 
деятельности. 
      Глава седьмая 
      Финал приближается 
      Рандеву в туалетной комнате 
      Кабинет советника по региональным вопросам Эрика Хонтауэра находился в 
"зоне безопасности" американского посольства. Там был усиленный режим охраны, и 
не каждый американец мог попасть туда. Эрик Хонтауэр предпочитал работать в 
своем кабинете, чем появляться в душных помещениях резидентуры на седьмом этаже.
 Хотя они гораздо лучше приспособлены для нужд московской резидентуры, чем 
комнаты "зоны безопасности". 
      Посольская резидентура не может похвалиться обилием комнат и их простором.
 Но она отлично защищена от чужих. В нее ведет отдельная лестница, имеется свой 
собственный лифт, у которого постоянно дежурит вооруженный охранник - морской 
пехотинец. Он бдительно стоит на страже и не пропустит чужаков. 
      В сейфах резидентуры хранилось все самое ценное и нужное для работы: 
досье на агентов, подробные схемы мест проведения операций, фотографии города 
Москвы, выполненные с разведывательных спутников. Здесь же находились и другие 
справочные материалы, а также документы, полученные из Лэнгли и подготовленные 
к отправке в штаб-квартиру. Доступ ко всем этим материалам имел только резидент 
или его заместитель, и только они разрешали другим разведчикам резидентуры 
знакомиться с тем, что им необходимо в работе. 
      В этом хранилище собраны и все материалы по делу "Пилигрима", которым в 
эти августовские дни занимались Эрик Хонтауэр и Арнольд Бронсон. Вчера резидент 
отправил в Советский отдел Оперативного Директората телеграмму о том, что 
долгожданный сигнал "Пилигрима" получен. Сегодня утром уже поступило согласие 
Лэнгли заложить тайник для агента. В московской резидентуре к этому были готовы.
 И вот теперь Эрик Хонтауэр ждал по внутреннему коммутатору посольства 
условного телефонного звонка от Арнольда Бронсона. На столе накрытый газетой 
лежал камень - булыжник сероватого цвета. Его уже давно изготовили специалисты 
Лэнгли, "начинили" и доставили в московскую резидентуру для передачи по 
назначению. Булыжник как булыжник. Непосвященному не отличить его от 
натурального. И пахучих веществ, вроде эпоксидной смолы, для таких тайниковых 
контейнеров в Лэнгли уже давно не применяют - опасаются, что тайник обнаружат 
специально натренированные собаки. И герметичность контейнера надежно 
обеспечена - ведь в "булыжнике" находятся ценные вещи и непогода не должна 
подействовать на их сохранность. 
      Ну, кто посторонний может соблазниться и взять грязный булыжник! Все 
учтено и продумано, когда в московской резидентуре и в Лэнгли составляли план 
операции. 
      Тайниковый контейнер для "Пилигрима" ждал своего часа, и вот наконец этот 
час наступил. Наступил он и для молодого разведчика московской резидентуры. 
      Телефонный звонок вывел Хонтауэра из задумчивости. 
      - Это вы, Арнольд? Нет, ко мне вам заходить не следует. Сделаем так: 
через 10 минут зайдите в мужской туалет на пятом этаже. Там я передам вам сумку.
 Ну, вот и хорошо. 
      Эрик Хонтауэр опустил трубку, положил "булыжник" в сумку и спустя 
несколько минут вышел из кабинета. 
      Резидент ЦРУ ждал этого звонка. Скрупулезная конспирация и аккуратность - 
качества, которыми он мог гордиться и которым обучал подчиненных. Арнольд 
Бронсон - один из тех, кому они очень нужны. Обстановка в Москве тревожная для 
Центрального разведывательного управления. И в самом посольстве на улице 
Чайковского она не такая безопасная, как кажется некоторым. Да, это территория 
Соединенных Штатов, да, здесь строгие порядки, установленные администрацией 
представительства, и они соблюдаются американским персоналом. 
      Но вот проблема: в посольстве работают не одни американцы, здесь много 
советских служащих. Переводчики, административные сотрудники, телефонисты, 
водители, по