мелось и другое снаряжение, которое "Пилигриму" нужно было прятать от 
чужих глаз и надежно хранить: шифроблокноты и несколько конвертов писем на 
подставные адреса ЦРУ, специальные шариковые ручки для нанесения тайнописи, 
небольшого размера электронная приставка к японскому радиоприемнику "Сони". Его 
вручили "Пилигриму" в Бангкоке и предназначался он для прослушивания передач 
ЦРУ. Приставка к радиоприемнику имела особое назначение: она должна была 
фиксировать тайные передачи и вносить их содержание в память прибора. 
      Все это шпионское снаряжение было искусно заделано в фотоальбом с видами 
Бангкока и в объемистую книгу о Таиланде. Конечно, сам радиоприемник не было 
необходимости прятать - "Сони" уже появились в Москве вполне легально, хотя 
доставались немногим и были предметом вожделения остальных. 
      В багаже "Пилигрима" хранилось еще кое-что, не имевшее, казалось, прямого 
отношения к технологии связи агента с Центральным разведывательным управлением, 
но это "кое-что" тоже было необходимо тщательно скрывать от посторонних. Это 
была ампула с "чудодейственным лекарством", искусно вмонтированным в авторучку. 
"Лекарство забвения", - сказал Питер Николс русскому вице-консулу на одной из 
встреч в Бангкоке. "На всякий случай, резидент чувствовал некоторую скованность,
 вручая "подарок" агенту, - но знаете, может пригодиться в чрезвычайных 
обстоятельствах, когда не будет иного выхода. Вы ведь сами намекали на это. 
Действует очень быстро и совершенно безболезненно. Уверен, правда, что 
"лекарство" вам никогда не понадобится. У нас стопроцентно надежная система 
работы". 
      Вот такой "багаж" и вез сейчас Лев Михайлович Плахов из Бангкока в Москву,
 рассчитывая немножко на счастливое везенье и на свой дипломатический паспорт. 
      Ясенево 
      По утрам и в конце рабочего дня на территории Первого Главного управления 
КГБ в Ясеневе царило привычное столпотворение. На работу прибывали офицеры и 
служащие разведки, мужчины и женщины, люди молодые и зрелого возраста. Многие 
приезжали на своих автомашинах. Остальные - в специальных рейсовых автобусах. 
Для высших руководителей разведки на территорию комплекса, огороженную высоким 
забором, существовал отдельный въезд. Ничто не должно было мешать им и другим 
сотрудникам разведывательной службы вовремя быть на своем рабочем месте. 
      У Ясенева и Лэнгли немало общего: штаб-квартиры разведки расположены в 
пригородах столиц своих государств - "вдали от шума городского" и подальше от 
любопытных глаз. И в Ясеневе, и в Лэнгли служба охраны бдительно следит за 
безопасностью и порядком; и в Москве, и на берегу Потомака основные 
административные помещения разведки размещены в семиэтажных зданиях. Оба здания 
специально построены такой высоты, чтобы их не было видно: в советской столице 
- со стороны Московской кольцевой дороги, в Вашингтоне с автострады, ведущей в 
южные штаты. 
      Сегодня Лэнгли и Ясенево перестали быть загадкой. Тайну Вирджинского леса 
быстро раскрыли вездесущие американские журналисты. Им помогли своей 
информацией сотрудники ЦРУ, порвавшие с "компанией". И "секрет" Ясенева недолго 
оставался секретом и выплыл наружу, как только на Западе оказались перебежчики, 
решившие обменять известные им тайны на вполне осязаемые доллары. 
      Вот тогда-то в Москве, видимо, и сняли запрет на "этажность" Ясенева, и 
на территории штаб-квартиры советской разведки появились высокие здания, хорошо 
видимые не только американским разведывательным спутникам, но и из автомашин, 
курсирующих по московской кольцевой автомобильной дороге. 
      У Льва Михайловича Плахова была автомашина "Жигули". Скоростной, 
подвижный, юркий "жигуленок" неяркого серого цвета хорош и в Москве, и для 
загородных поездок. 
      Вернувшись из Одессы в Москву в пятницу, Плахов уже в понедельник был в 
Ясеневе. Это сравнительно недалеко от дома, в котором он уже многие годы жил со 
своей семьей. Всего 40 минут езды по загруженным улицам. И поменьше, если 
приходится возвращаться домой поздно вечером, когда основной поток 
автотранспорта уже схлынул. 
      В Ясеневе Плахов быстро уладил служебные дела. Отчет о работе в Бангкоке 
он отправил в Москву из резидентуры, а сейчас только уточнял отдельные вопросы 
оперативной обстановки и своей непосредственной деятельности. Вопреки опасениям,
 что может что-то случиться в Бангкоке из-за выданной им американцам информации,
 все было спокойно. Американцы, похоже, выполняли свое обещание ничего не 
предпринимать во вред его безопасности. Ничего не произошло с оперработниками 
резидентуры, имена которых он назвал Вулричу и Николсу; не было видимых 
изменений в положении агентов советской разведки, которых он выдал американцам. 

      Правда, он так и не рассказал Николсу о проникновении советской разведки 
в службу безопасности Таиланда, хотя тот и интересовался этим. Чем он тогда 
руководствовался? - Плахов сейчас и сам не мог бы назвать причину. Сделал ли он 
это вполне осознанно, решив не посвящать ЦРУ во все оперативные дела 
резидентуры КГБ в Бангкоке? Или же захотел держать эти сведения как свой 
"резерв" на будущее? А скорее, попросту испугался за себя, поскольку 
американская разведка наверняка сообщила бы его информацию Сантибану. Не могла 
не сообщить, хотя американцы и дали обещание. Слишком опасно терпеть друга 
советской разведки в самом сердце таиландской контрразведки. 
      Покончив с делами служебными, Плахов так же быстро управился со своими 
личными проблемами. В отделе кадров он договорился о своем отпуске. Ему 
полагались целых два с половиной месяца. К радости семьи, Плахов никуда не