ом. 
      Совсем недавно в особняк посла, так называемый Спасо-Хауз, недалеко от 
здания посольства на улице Чайковского, тайно проник русский военный, служивший 
до своего увольнения в ракетных войсках. Он был одержим идеей заработать на 
продаже американцам известных ему военных секретов. Помощник посла, проживавший 
в Спасо-Хаузе, с согласия своего шефа быстро вызвал в особняк тогдашнего 
резидента ЦРУ, и они вдвоем договорились с русским. Ну, а потом помощник посла, 
незаметно от русской контрразведки, вывез русского парня из особняка. Русским 
вскоре удалось поймать нового агента ЦРУ, но они - надо отдать должное их 
благородству - не стали поднимать шум насчет роли посла в этом шпионском деле. 
      Нынешний посол был весьма расположен к руководителю московской 
резидентуры ЦРУ Эрику Хонтауэру и очень лоялен к деятельности посольской 
резидентуры. Всем сотрудникам посольства он велел оказывать всемерную помощь 
резидентуре - и тогда, когда им случалось знакомиться с кем-либо из русских, 
кто мог заинтересовать разведку, и тогда, когда к ним попадала информация, 
которая могла пригодиться Лэнгли. Посол разрешал Эрику Хонтауэру использовать 
для своих целей помещения представительства. Например, когда необходимо было 
принять кого-то, кто был ценен для Центрального разведывательного управления. 
Или устроить так, чтобы в нужный день и час в одном из окон посольства зажегся 
свет, который должен был служить условным сигналом для агента, проходившего или 
проезжавшего по улице Чайковского. Сигналом к тому, чтобы выйти на личную 
встречу с разведчиком или изъять тайник, заложенный резидентурой. 
      Эрик Хонтауэр - высокий, грузный мужчина с загорелым, обветренным лицом. 
Ему 45 лет. Весь его вид выражает уверенность в себе, силу и решительность. Он 
находился в Москве уже почти два года. В Советский Союз, где требуется особенно 
высокая разведывательная квалификация, он прибыл, имея большой опыт работы в 
зарубежных резидентурах ЦРУ и в центральном аппарате. Послужной список Эрика 
Хонтауэра охватывал Ближний Восток и Латинскую Америку, Западный Берлин и 
скандинавские страны. И везде, даже там, где доводилось возглавлять резидентуры,
 он лично участвовал в разведывательных операциях - проводил встречи с агентами,
 закладывал тайники, осуществлял сеансы радиосвязи с источниками, отправлял 
письма в адреса нужных лиц. У него накопился солидный опыт работы по советским 
учреждениям за границей и в США. В его оперативном архиве - вербовки русских, 
опросы перебежчиков, общение с предателями. И в Москве он не придерживался 
кабинетного стиля. 
      Эрик Хонтауэр слыл философом. Может быть, даже больше, чем этого 
требовала работа в таком ведомстве, как Центральное разведывательное управление.
 Он знал цену себе, своим способностям. "Каждый человек король, - поется в 
популярной американской песенке, - никто не должен остаться без доли. Богатства 
хватит на всех". Эта нехитрая, известная каждому белому жителю Соединенных 
Штатов песня олицетворяет крайний индивидуализм американца, его мечту обрести 
свою долю богатства. 
      Хентауэр был как раз из этой породы, которую в изобилии взращивает 
Америка. Он просто не мог не преуспеть в Советском Союзе. Иначе это остановило 
бы его так удачно складывающуюся карьеру. Он и не думал искать применения своим 
талантам где-то в другом месте, где тоже ценят людей хватких и энергичных, не 
обремененных чрезмерно интеллигентской философией. Работа в разведке - это 
всегда обретение трезвого прагматизма. Резидент ЦРУ верит в свою звезду. Москва 
для него - трамплин к очередному прыжку в его карьере. 
      Хонтауэр знал, что Советский Союз - основной объект внимания спецслужб 
его страны. Знал и то, что хотя возглавляемая им московская резидентура 
является далеко не самым многочисленным и крупным подразделением разведки, ей 
обоснованно принадлежит важная роль в конфронтации с Советским Союзом. Недаром 
в Лэнгли, в Оперативном управлении и в Советском отделе ее называют "святая 
святых" американской разведки*. Это не только признание занимаемого ею ведущего 
места в деятельности против "главного противника", но и стремление подчеркнуть 
необходимость особого засекречивания всего того, чем она занимается. 
      А занималась московская резидентура делами, которые действительно 
нуждались в строгой конспирации, - операциями по связи с агентами ЦРУ, 
завербованными в Москве и вне Советского Союза, а также специальными 
техническими акциями, когда использовались так называемые АУТРы автоматические 
устройства технической разведки. АУТРы были гордостью американских инженеров и 
специалистов, величайшей ценностью Лэнгли, и все же не они составляли настоящую 
силу Центрального разведывательного управления. Этой силой, способной добывать 
самую ценную и нужную для разведки информацию, были агенты - и те, кто 
добровольно предлагал свои шпионские услуги, и те, кого удавалось склонить к 
сотрудничеству и кто был согласен работать с ЦРУ на территории СССР. 
      Эрик Хонтауэр был ярым сторонником агентурной работы. Агенты должны 
кормить разведку! Он помнил слова директора Центрального разведывательного 
управления: 
      "Основные усилия ЦРУ должны направляться на качественное и продуктивное 
использование существующей на территории Советского Союза американской 
агентурной сети, на ее наращивание. Агентура является критически важной даже в 
эпоху разведывательных спутников и других технических средств разведки. Мы 
очень заинтересованы в получении разведывательной информации, которая 
становится бесценной, когда речь идет о проникновении в планы и замыслы 
противника". Т