экономическое, географическое, расовое объединение во главе с великой Японией”.
     - Мне стыдно за этого автора, - сказал Одзаки, когда Рихард возвратил ему 
книжку. - Что бы ни случилось, я никогда не пожалею о том пути, который избрал 
для себя. Я ненавижу людей, думающих, как профессор Танака. И я благодарен вам, 
доктор Зорге, что вы нашли меня в Токио...
     - К сожалению, - ответил Зорге, - дело не только в Танака, этом 
интеллигенте-стервятнике, который, теоретизируя, возводит преступления в 
доблесть, агрессию называет “объединением нации”. Кстати, не слишком ли много 
мрачных однофамильцев? Танака-министр, Танака-артиллерист, Танака-профессор. 
Одни готовят преступления, другой оправдывает их. Танака-профессор может 
оправдать любое зло, свершаемое на нашей планете. Но дело не в нем - исчезнут 
преступники, не станет и теоретиков преступлений... Однако мы отвлеклись... Как 
вы думаете, Одзаки-сан, что, если нам изменить свою тактику?
     - В каком отношении?
     Зорге пристально смотрел на другой берег пруда, где играли дети. На его 
покрывшемся весенним загаром лице от подбородка вверх по скуле шли синеватые 
шрамы - следы аварии.
     - Вот что я думаю, - сказал Зорге, - нам нужно переходить на более 
активные формы работы...
     - Но разве...
     - Нет, нет, - Рихард движением руки остановил Одзаки, - конечно, нас 
нельзя упрекнуть в пассивности. Я говорю о другом. Все эти годы мы готовились к 
большим, главным событиям. Эти события приближаются, и теперь нам нужно не 
только фиксировать или предугадывать их, но пытаться больше на них 
воздействовать. Вот в каком смысле я понимаю повышение нашей активности. Нам 
нужно сохранить во что бы то ни стало мирные отношения между Японией и 
Советским Союзом. Смотрите, что происходит сейчас...
     Рихард рассказал о том, что узнал на днях от Эйгена Отта. Рано утром он 
завтракал с послом, и Отт, просмотрев почту, протянул доктору Зорге одну из 
шифровок:
     - Взгляни-ка на это. Нам предстоит серьезное дело.
     В руках у Рихарда была секретная телеграмма Риббентропа, только что 
полученная из Берлина. Министр иностранных дел давал указание Отту - предложить 
японскому правительству расширить существующий антикоминтерновский пакт и 
превратить его в военный союз против Англии и России.
     Предварительные переговоры по этому поводу шли уже давно. Зорге знал, что 
еще в разгар хасанских событий Осима информировал японский кабинет о том, что у 
него была беседа с Риббентропом и немцы сделали важные предложения, настолько 
важные, что он, Осима, не решается сообщить их даже в зашифрованной телеграмме. 
Как писал Осима, назначенный к тому времени японским послом в Берлине, перед их 
встречей Риббентроп четыре часа совещался с Гитлером.
     Таинственные предложения доставил на самолете в Токио полковник Касахара, 
который специально для этого прилетел из Берлина. В тесном кругу людей, 
посвященных в содержимое секретного пакета, оказался и Ходзуми Одзаки. Хотя к 
этому времени принц Коноэ и ушел с поста премьера, но он стал теперь 
председателем Тайного совета при императоре, и Одзаки мог через него получать 
наиважнейшую информацию.
     Риббентроп, ссылаясь на мнение Гитлера, предлагал Японии заключить Военный 
союз против Советской страны и просил тщательно изучить это предложение.
     Весной Отт направил в Берлин очень короткую информацию. Предварительно он 
показал ее Зорге. Посол доносил:
     "Я слышал из хорошо информированных конфиденциальных источников, что 
японская конференция пяти министров под председательством премьера сегодня в 
два часа ночи, после многочасового совещания, вынесла решение начать 
дипломатические переговоры с Германией по поводу военного союза, направленного 
против России”.
     И вот теперь шифрованная телеграмма-инструкция послу, которую читал Зорге, 
предписывала приступить к практической подготовке военного договора. Гитлер 
рассчитывал добиться от Японии согласия начать войну с Россией, как только 
Германия начнет военные действия против русских. Нужно было во что бы то ни 
стало сорвать или хотя бы оттянуть заключение такого договора...
     Рихард Зорге действовал главным образом через Одзаки, который к тому 
времени получил новое назначение в правлении Южно-Маньчжурской железной дороги. 
Зорге пригласил Ходзуми в парк Хибия, чтобы посоветоваться, с чего начать.
     Как и ожидали, генеральный штаб поддержал предложение Берлина, но 
командование военно-морского флота возражало против нового секретного пакта. 
Японские адмиралы не решались идти на военный конфликт с англичанами, на 
сторону которых несомненно станут Соединенные Штаты. Это был главный довод, 
который Одзаки высказывал в частных разговорах с представителями 
военно-морского флота. Что же касается России, то Одзаки осторожно, но вполне 
логично говорил: к сожалению, события на Хасане показали, что Советская Россия 
не так уж слаба.
     Разговоры о секретном пакте возникали и на “средах” в кружке “любителей 
завтраков” принца Коноэ. Здесь Одзаки высказывался еще более сдержанно, он 
только привел как-то старую японскую пословицу: “Никогда не торопись сказать 
“да” и не спеши верить тому, что говорят..."
     Принц Коноэ любил пословицы, сказанные ко времени. Напоминание Одзаки ему 
понравилось.
     В Тайном совете, председателем которого был теперь Коноэ, мнения тоже 
разделились.