отдельно.
     Прежде всего следует заинтересовать военных, подбросить им мысль, что 
штабу экспедиционных войск нужен свой информационный центр и что давно уже пора 
военным людям взять контроль над военными сообщениями. Осуществить эту часть 
плана должен Мияги, у него достаточно знакомых среди работников генерального 
штаба. Что касается Ходзуми Одзаки, то он вступит в игру несколько позже и в 
другом месте.
     Вскоре в генеральном штабе заговорили о настоятельной необходимости 
создать информационный центр для освещения боевых действий в Китае. Такой центр 
должен контролироваться штабом экспедиционных войск, чтобы вредная информация 
не могла просочиться в прессу.
     В правительстве идею генштаба тоже приняли одобрительно. Принц Коноэ 
сказал, что идея военных заслуживает внимания. Для военно-информационного 
агентства уже начали подбирать аппарат, но в этот момент в игру вступил Одзаки. 
Советник правительства по китайским проблемам, естественно, не мог остаться в 
стороне от такого дела. Он тоже одобрил идею информационного центра, но 
высказал одно сомнение: нужно ли тратить дорогое сейчас время на организацию 
агентства, нести большие расходы, когда такое частное агентство уже существует? 
Не проще ли передать его в распоряжение правительства и подчинить штабу 
экспедиционных войск? Предложение советника было логичным и не вызвало ни у 
кого возражений. Теперь доктор Зорге мог не беспокоиться об отсутствии 
информации с японо-китайского фронта.
     Несомненно, события в Китае на какое-то время отодвинули непосредственную 
угрозу нападения Японии на Советский Союз. Однако затянувшаяся в Китае война 
нарушала планы японской военщины, и создавшееся положение могло толкнуть 
японские военные круги на новые авантюры. Рихард Зорге представлял себе это 
вполне отчетливо. События могли принять самый неожиданный и крутой оборот. 
Настораживали такие факты, как назначение генерала Итагаки военным министром в 
кабинете принца Коноэ, утверждение его председателем комитета по делам 
Маньчжурии. Чувствовалось, что правительство ищет выход из китайского тупика.
     Первым об этом заговорил Одзаки, Разговор произошел вскоре после 
возвращения Зорге из поездки в Китай. Рихард каждый раз назначал явки со своими 
людьми в разных местах, но чаще встречи назначали в “Империале”, в просторном 
лоби отеля, стилизованного под старинный английский аристократический дом с 
узкими окнами-бойницами, с кирпичными нештукатуренными стенами, низкими 
потолками, антресолями, каменными лестницами и тесными переходами. “Империал” 
был одним из немногих зданий, уцелевших во время страшного землетрясения 1923 
года. Здесь вечерами толпились журналисты, обменивались новостями, сидели в 
ресторане, приходили и уходили - газетная биржа...
     Рихард поднялся в угловую гостиную, где было поменьше людей. Одзаки сидел 
в группе журналистов. Зорге поздоровался и ушел. Через несколько минут Ходзуми 
сам нашел его внизу. Заказали коктейли. Опершись на кирпичный выступ, Рихард 
ловил отрывочные фразы, вкрапленные в обычный журналистский разговор.
     - Было совещание в присутствии императора...
     - Говорят, у вас была интересная поездка...
     - Генштаб высказывается за прекращение военных действий в Китае, чтобы 
усилить подготовку против Советского Союза...
     - Мне бы очень хотелось побывать в Шанхае...
     - Коноэ против, считает, что нельзя останавливаться на полпути. Поспешное 
заключение перемирия с Китаем расценят как слабость Японии...
     - Император сказал: нельзя ли одновременно продолжать войну в Китае и 
вести подготовку против России. Военные попросили время для консультаций...
     Разговор длился несколько минут... Выпили по коктейлю. Рихард увидел князя 
Ураха и, громко извинившись перед Одзаки, шагнул к приятелю.
     - Послушай, Альбрехт, вот когда я жалел, что тебя со мной не было: ты 
узнал бы много интересного!
     Урах и Зорге шли через лоби, и Рихард стал весело рассказывать ему о своей 
поездке...
     В лоби “Империала” Одзаки говорил Зорге о совещании, которое происходило в 
резиденции премьера в присутствии императора в середине января 1938 года. Там 
проявились две крайних точки зрения, и возникшие разногласия едва не привели к 
отставке кабинета. Не было единодушия и среди самого военного руководства - 
между представителями армии и морского флота. Генеральный штаб предпочитал 
действия на севере против Советского Союза, а командование морского флота 
высказывалось за экспансию на юг - в направлении Индокитая, Филиппин, Сингапура.
..
     Все, что происходило за закрытыми дверями резиденции японского 
премьер-министра, имело необычайно важное значение для судеб мира на Дальнем 
Востоке. Доктор Зорге имел и другую достоверную информацию - фашистская 
Германия приобретала все большее влияние на политику Японии и особенно на линию 
поведения ее генерального штаба. Рамзаю удалось не только прочитать, но 
сфотографировать и отправить в Москву копию инструкции из Берлина германскому 
послу в Японии. В ней было сказано:
     "Необходимо обратить внимание японской стороны, и особенно генерального 
штаба, на то, что ослабление японских позиций по отношению к России может 
произойти именно в связи с тем, что все силы ее оказались связанными в Китае”.
     Зорге продолжал наблюдать за дальнейшим развитием событий.
     Через некоторое время начальник императорского генерального штаба, первое 
лицо в стране после микадо, человек, который отчитывается за свои решения 
только перед императором, поручил военному атташе в Германии Осима встретиться