Камелии и   хризантемы   цветут  даже  во  время  тайфунов.  Люди
продолжают  жить  своими  интересами  даже  тогда,  когда  разражаются
политические бури.
     Специфика работы разведчика откладывает суровый отпечаток на весь
уклад его жизни и в дни мира и в дни войны, ибо разведчик подвергается
опасности быть раскрытым двадцать четыре часа в сутки.
     Разведчик несет  две нагрузки.  Помимо основных занятий он должен
делать еще то же самое,  что делают другие: ходить на службу, общаться
со  знакомыми,  заботиться  о  тысяче  бытовых мелочей.  Но каждый его
поступок как бы лимитирован  неписаным  уставом:  гляди  в  оба,  будь
предельно осторожен.
     В феодальной  токугавской   Японии   XVIII   века   господствовал
пресловутый  "режим ока" - омэцкэ сэйдзи - свирепый полицейский надзор
за каждым японцем.  "Режим ока" - государственный террор, направленный
против  малейшего  проявления  свободомыслия.  Он  держал в страхе все
население империи. Особенно беспощадно карали за связь с иностранцами.
     Прошли столетия,  но  "режим  ока" в Японии сохранился.  Японская
контрразведка во все времена считалась наиболее  сильной,  хитроумной.
Иностранец,  оказавшийся в Японии, сразу же попадал под прицел: он мог
не сомневаться,  что вся прислуга в его доме - полицейские  доносчики,
что  за  каждым  его  шагом  следят десятки шпиков.  Иностранца иногда
останавливают на улице и тут же проверяют его личные вещи, обыскивают.
И в трамвае,  и в кафе, и в парке Уэно, где вы решили отдохнуть в тени
криптомерии,  - повсюду вас сопровождает полицейский,  неумолимый, как
автомат.  Его  не смутит даже ваша дипломатическая неприкосновенность,
ваш ранг,  ваши близкие знакомства с самим премьер-министром.  Ведь за
премьером  тоже  следят  и  при  необходимости  могут  вызвать в суд в
качестве  свидетеля,  как  любого  простого  смертного.  "Режим   ока"
держится  на  презрении к человеку,  на пренебрежении ко всем законам,
якобы охраняющим свободу личности.
     "Как-то я  пригласил  на  обед  нескольких  своих  друзей.  Слуга
расставил на столе карточки с фамилиями гостей.  Пока я  переодевался,
карточки  исчезли  -  их  забрал  с собой в управление агент кемпетай.
Дипломатический иммунитет моего дома он нарушил без  всяких  угрызений
совести.  Если  бы  среди этих карточек обнаружили карточку с фамилией
японца,  его задержали бы  и  допросили",  -  рассказывает  Ганс  Отто
Мейснер, служивший в Токио в одно время с Рихардом Зорге.
     Это непредвзятое  свидетельство  лишний  раз   характеризует   ту
обстановку, в которой приходилось действовать Зорге и его помощникам.
     В невероятно  трудных  условиях  Зорге   создал   невиданный   по
конспиративным   качествам  коллектив.  И  не  только  руководил  этим
коллективом,  но и постоянно  воспитывал  его.  Воспитывал  с  большим
тактом,  ненавязчиво,  бережно; заражал своей убежденностью в конечном
торжестве общего дела.
     Он был  не  только  связующим  звеном  между  отдельными  членами
организации,  но главным  образом  идейным  вдохновителем;  с  большим
уважением  относился  к  каждому,  стремился проникнуть в духовный мир
своих друзей и почти незаметно внести необходимые  коррективы  в  этот
мир.
     Обстоятельства прошлой жизни у всех  были  различны.  И  прошлое,
разумеется,   отложило   свой   отпечаток   на  характер  каждого.  Но
по-видимому,  невозможно подобрать героев заранее,  опираясь  лишь  на
характеристики  и биографические данные;  героями людей делают сложные
ситуации.   Теперь   все   члены   организации   были   поставлены   в
исключительные  условия,  требующие  беззаветной преданности,  особого
мужества и хладнокровия.
     Разведывательная работа  -  не  ремесло,  а творчество.  Холодные
ремесленники здесь быстро потерпят  провал.  За  годы  деятельности  в
Японии во всем блеске проявились творческий подход,  изобретательность
каждого из членов организации.
     Зорге с  полным правом,  не переоценивая себя,  мог сказать:  "Не
следует забывать,  что моя разведывательная работа в Китае и позднее в
Японии  носила  совершенно новый,  оригинальный и к тому же творческий
характер".
     Члены организации  не  могли  общаться  часто,  чтобы не вызывать
подозрения. И все-таки они общались.
     Для Зорге, Одзаки и Мияги каждая встреча превращалась в маленький
интеллектуальный праздник.
     Зорге работал  над  книгой  о  Японии.  Одзаки  готовил к изданию
политико-экономическое исследование "Сила  великих  держав  в  Китае".
Мияги  для  лекций требовались сведения из первых рук о реалистическом
искусстве Европы.
     Одзаки рассказывал   своему   советскому  другу  об  оригинальных
японских философах-материалистах Ито  Дзин-сай,  Камада  Рюо,  Ямагата
Банто,  о  великом атеисте и провозвестнике коммунистических идей Андо
Сеэки,  знакомил с  древнейшими  литературными  памятниками  синтоизма
"Кодзики"   и   "Нихонги".  Подобные  книги  были  овеяны  сумеречными
легендами о происхождении японского государства.
     Сначала неизвестно где,  между небом и землей, росло божественное