езды. Вскоре на одной из маленьких железнодорожных 
станций агент-опознаватель подал сигнал. 
Мы, в мгновение ока сконцентрировавшись, слов­
но нас облили ведром холодной воды, сразу заметили 
среди небольшой группы военнослужащих приснопа­
мятного «капитана». Рассредоточившись по бортам 
машины, чтобы быстро выскочить и задержать его, мы 
ждали, когда машина подойдет ближе, но тут случилась 
неожиданность. «Капитан» вдруг бросился бежать в сто­
рону леса. Каким образом он почувствовал опасность в 
одном из автомобилей, подъехавшем к толпе на 50 м, 
и сегодня остается для меня загадкой. По-видимому, 
сработала та самая «звериная» интуиция, основанная 
на предельной осторожности, помноженной на снискан­
ный профессионализм. 
Судя по быстрому легкому бегу, «капитан» был чело­
веком спортивным, да и обут он был в легкие брезенто­
вые сапоги. В то время многие офицеры в армии шили 
себе подобные сапоги. На мне же были кирзовые сапоги, 
тяжелые по весу и довольно жесткие. Автомобиль наш 
из-за пересеченной местности не мог преследовать бе­
глеца, и хотя, выскочив из машины, я попытался догнать 
его, но с первых шагов понял, что затея моя бесполезна. 
Столь же неудачливы в преследовании оказались и мои 
товарищи. Тогда, достав пистолет, я на ходу открыл по 
беглецу стрельбу. Первые мои пули легли мимо. Наконец 
я остановился возле одиноко стоявшего дерева, крепко 
г 
156 «* » На Кишиневском направлении 
прижался к нему спиной и, задержав дыхание, выстре­
лил. Этот выстрел оказался удачным. «Капитан» упал, 
но через несколько секунд открыл ответную стрельбу. 
Я приказал свом оперработникам также открыть огонь, 
но не на поражение, а поверху или в сторону. Одновре­
менно попросил считать, сколько выстрелов сделает 
«капитан». Вскоре выстрелы с его стороны прекрати­
лись. Выждав некоторое время и рассредоточившись, 
мы бегом направились к «капитану», опасаясь, что он 
лишил себя жизни. Но «капитан» был жив: бледный, с 
пеной у рта, с окровавленной раной на левой ноге, но 
жив. Мы быстро перевязали рану, наложили жгут, дали 
хлебнуть спирта. 
«Капитан» этот, как оказалось, служил в Красной Ар­
мии, был офицером, добровольно сдался в плен и слу­
жил у немцев полицейским. За «заслуги» в своей «рабо­
те» он был зачислен в разведшколу, где проявил рвение 
и был среди первых. До задержания он уже дважды за­
брасывался в наш тыл и дважды успешно переходил 
назад после выполнения заданий. Это был настоящий 
враг — злой, убежденный, жестокий. При нем оказалась 
большая сумма подлинных советских денег, справки, 
что он находился на излечении в госпитале, а также ко­
мандировочное удостоверение с подлинной печатью и 
действительной подписью командира дивизии. Послед­
нее нас страшно удивило: и мы, да и не только мы, долго 
ломали головы, как это могло получиться. Сегодня я до­
пускаю, что документы его были подделкой, но исключи­
тельно высокого, не виданного нами ранее качества. 
Задание у него было простым: пользуясь команди­
ровочным удостоверением, дней десять-двенадцать 
покрутиться в прифронтовой полосе, а затем попасть в 
одну из действующих частей, где выведать сведения о 
готовящемся наступлении. 
Третьего агента, кутавшегося в плащ-палатку, о ко­
тором говорил нам «лейтенант», обнаружить мы так и не 
157 
ч1 Л. Г. Иванов «я » 
смогли, несмотря на целый комплекс мер, принятых в 
масштабе целого фронта и шире. 
За эту и другую чекистскую работу, за личное участие 
в разоблачении и задержании нескольких немецких 
агентов командующий армией Н.Э. Берзарин1
 наградил 
меня орденом Отечественной войны I степени. Он лично 
прибыл в отдел, вручил мне награду и расцеловал. 
Со стороны генерал-полковника Н.Э. Берзарина от­
ношение к офицерам военной контрразведки было ис­
ключительно благожелательным. Он видел и понимал, 
сколь велик вклад контрразведчиков в обеспечение про­
ведения операций, в том числе самых крупных. А ведь