вреда не приносили. Слева и справа обходили сопку не­
мецкие танки, обстреливая нас болванками (видимо, не 
было снарядов). 
103 Л. Г. Иванов «« » 
Болванки летели низко, с противным визгом. Созда­
валось впечатление, что вот-вот они ударят тебя по ко­
леням. И тут среди личного состава началась паника. 
Смотрю, побежал один солдат, потом поднялись и по­
бежали сразу трое, потом стали подниматься и бежать 
еще более многочисленные группы. 
Командир батальона Перевертай сидел на каком-то 
камне растерянный, безучастный, с отсутствующим 
взглядом. Губы у него пересохли, и он судорожно облизы­
вал их языком. Я подскочил к нему, схватил за грудки: 
— Ты что? Именем советской власти, расстреляю, 
если не возьмешь себя в руки! 
Конечно, я не думал его расстреливать (хотя право 
такое имел), мне надо было вывести его из шокового 
состояния, из прострации. Задержал возле нас одного, 
второго, третьего из бегущих бойцов. Они залегли, ста­
ли отстреливаться. Перевертай встрепенулся, пришел в 
себя. Вскоре возле нас залегло уже несколько десятков 
человек. Бег прекратился. На наши позиции возвраща­
лись люди, бежавшие ранее (те, что остались в живых). 
Положение было спасено. До Керчи наш батальон отхо­
дил с боями, но на подходе к городу под непрерывными 
ударами он распался. 
17—18 мая противник прижал нас к берегу Керчен­
ского пролива. Я оказался за Керчью, в районе Маяка. 
Велся беспрерывный обстрел кромки берега, на кото­
ром находились толпы людей. Отдельные снаряды выка­
шивали целые отделения. Многие стрелялись, другие от­
крыто выбрасывали партбилеты, кто-то срывал с себя 
петлицы. Там и тут валялись останки — руки, головы, че­
ловеческие ноги. 
На обстреливавшемся берегу кипела лихорадочная 
и беспорядочная работа. В ход шло все, что могло дер­
жаться на воде. Из досок и бочек сколачивались плоты, 
надувались и тут же пускались в плавание автомобиль­
ные камеры, несущие подчас целые отделения. Там и 
г * 
104 «* » Керченская трагедия 
тут, держась за бревно или какой-нибудь ящик, плыли 
по воде люди. Другие пускались вплавь сами, прыгая в 
холодную воду пролива. Люди шли на огромный риск, 
чтобы попасть на кубанский берег. 
Сильным течением из Азовского в Черное море мно­
гих пловцов уносило вдаль от берегов, где их ждала ги­
бель. Этих несчастных людей были сотни и тысячи. День 
и ночь ужасающие вопли и крики стояли над проливом. 
Картина была жуткая. 
Началась настоящая агония. В нашем распоряжении 
оставалась небольшая полоска берега — в 200—300 
метров. При появлении немецких цепей я встал за боль­
шой валун и решил застрелиться, чтобы не попасть в 
плен. В этот момент на небольшой высотке, совсем ря­
дом, неожиданно появился здоровенный моряк в бушла­
те, брюках-клеш, бескозырке. Потрясая автоматом, он 
громко закричал: 
— Братцы! Славяне! Отгоним гадов-немцев! Вперед! 
За мной! У-р-р-ра! 
Наверное, никто не обратил бы на него внимания, но 
тут, рядом, неизвестно откуда появился военный оркестр 
и заиграл «Интернационал». Все военнослужащие, здо­
ровые и раненые, в едином порыве рванулись на врага 
и отогнали его на 3—4 километра от берега. 
Я случайно встретил в боевой цепи своего началь­
ника Нойкина и получил срочное задание возглавить 
переправу раненых на кубанский берег, в район косы 
Чушки. Выполнить поставленную задачу было очень 
трудно. Дело в том, что район Маяка, откуда шла эва­
куация, усиленно обстреливался противником из всех 
огневых средств. На берегу же скопились десятки тысяч 
военнослужащих. Никакого управления людьми, ника­
кой дисциплины не было. Каждый отвечал сам за себя. 
Царила всеобщая паника. 
На берегу пролива оставался только один дощатый 
пирс для швартовки рыбацких шхун, которые теперь 
- ^ 
105 Л. Г. Иванов «»