При назначении Боровича в Китай учитывалось и то, что он лично знал Зорге и еще 
в
начале 1933 года, работая в Бюро международной информации, встречался 
__________с ним и обсуждал
различные проблемы во время подготовки разведчика к поездке в
Токио. Наверняка встречались они и во время пр
Для поездки в Китай он взял свой старый псевдоним «Алекс». Но чтобы успешно
работать в Шанхае и Пекине, нужна была солидная «крыша». И в Разведупре решили
воспользоваться журналистским прикрытием. При этом опыт журналистской 
деятельности
Зорге в Китае, а затем в Японии использовался в полной мере. Очевидно, 
учитывался и
двухлетний опыт работы Боровича в Бюро, который позволил ему достаточно 
свободно
ориентироваться в международных делах и не выглядеть дилетантом среди 
журналистской
братии в Китае. Обратились в ТАСС, и руководство этой организации пошло 
навстречу
военным разведчикам. Для своей разведывательной работы в Китае он получил 
фамилию
«Лидов». И 14 марта 1936 года было подписано постановление, согласно которому 
«Лидов
Лев Александрович был назначен помощником заведующего отделением ТАСС в Шанхае 
с
марта 1936 года».
30 апреля 1936 года «Лидов» прибыл в Шанхай. И началась тяжелая кропотливая
работа военного разведчика. Нужно было освоиться в новой стране, новом городе, 
изучить
обстановку. Да и работа, связанная с его журналистским прикрытием, отнимала 
много
времени. Оператив
были, конечно, и другие разведывательные задания. Шанхай и в 1920-х, и в 1930-х
годах был крупным центром советской военной разведки в Китае, и сотрудников 
Разведупра
в этом городе было много. Возглавлял ли дивизионный комиссар шанхайскую 
резидентуру?
Документальных подтверждений пока нет, и здесь можно высказать только 
предположения.
У него было много встреч и в Шанхае, и в Пекине, и в других городах Китая. К 
встречам
нужно было готовиться: тщательно продумывать маршрут, иметь удобные места для
контактов с людьми. И, может быть, самое главное, оставаться незамеченным, не 
выделяться
среди сотен тысяч иностранцев, наводнивших этот китайский город. А это Борович,
имевший огромный опыт нелегальной работы, умел делать мастерски.
Одна из сотрудниц Разведупра Раиса Мамаева, работавшая в это время в Китае и
хорошо знавшая Боровича по предыдущей работе, писала в своих воспоминаниях: 
«Потом я
узнала Алекса – агентурщика. Вернее, руководящего работника по закордонной 
работе. Он
приехал в тот город, где работала и я. Теперь я увидела его в штатском. Он 
казался еще
моло
ча состоялась, как это и было оговорено при
обмен
п
этой организации и к работе на польскую разведку, требовали назвать
соуча
естовали прямо в помещении Разведупра.
делегации Исполкома Коминтерна в
1923
же – этакий немудрящий заграничный клерк, каких тысячи. В меру приметен, в меру
прилично одет, в меру любознателен, в меру воспитан. Все в меру. И надо было 
быть не
просто разведчиком, а иметь громадный опыт за плечами и ту бешеную интуицию, 
без
которой нет разведчика, чтобы понимать, что именно так надо уметь раствориться 
среди
нужного круга, как умел это делать Алекс…»
В августе 1936 года радист группы «Рамзай» Макс Клаузен принял радиограмму из
Центра: «Изыщите возможность немедленного личного контакта с Алексом. Желаем
успеха». Никакой дополнительной информации Центр не сообщил, учитывая то, что 
оба
разведчика отлично знали друг друга. Встре
е радиограммами с Центром, в Пекине, в парке у храма Неба. Через несколько лет
Зорге в своих тюремных записках исал: «На этой встрече мы обсуждали с ним 
различные
проблемы, связанные с нашей работой, в том числе организационные и 
политические». Во
время встречи Зорге передал Боровичу микропленки документов о переговорах