можно пускать и Кобылкина.
Все элементы перехода границы были уже четко отработаны. Переправляться можно
было только два раза в месяц
закрыто. С нашей стороны «гостей» всегда принимали только Яковлев и начальник
погранзаставы. В одну из ходок «Темного» на ту сторону японцы сообщили ему, что 
в
следующий раз он будет возвращаться уже с Переладовым и ему заготовили паспорт 
и
другие необходимые документы. Они оба на этот раз были приняты «Учителем» и 
приведена
на конспиративную квартиру.
«Учитель» с новым посланцем из-за кордона отправился поездом до Читы, а затем в
Иркутск. Конечно, с ними ехали
тске Переладову устроили встречу с Кобылкиным, который обещал ему содействие в
устройстве на работу на одном из военных заводов города. После этой встречи 
Переладов
написал подробное письмо в Харбин, что границу перешел нормально, виделся с
руководителем «организации», перспективы для дальнейшей работы отличные, 
Кобылкин
также написал брату, что встретился с Пере адовым и он произвел на него хорошее
впечатление. С этим письмом «Темный» ушел за кордон.
Переладов сыграл свою роль до конца. От него получили все, что нужно, и было
принято решение о его аресте. Воспользовались тем, что
л
он работал в паспортном отделе на
погра
ма были отправлены, и «Темный» ушел за кордон. На границе было спокойно.
Погр
а Переладов не Павловский. Эти фигуры более мелкого
масш
и . е
и стали ждать заранее согласованного дня, чтобы принять важного
гостя
е Кобылкина поместили в
кварт
купе. Кобылкин ехал в Иркутск,
надея
н догадываться и о роли «Учителя». Поэтому на вокзале в Иркутске его уже
встре
ничной станции Маньчжурия и оформлял паспорта советских граждан, работавших на
КВЖД. Один из сотрудников Полпредства «опознал» в нем полицейского чиновника.
Переладова пригласили пройти в транспортное отделение ОГПУ якобы для выяснения 
его
личности. Там ему и предъявили ордер на арест. На этом карьера японского шпиона
закончилась.
Первая часть задания Москвы была выполнена, и в Иркутске стали ждать главного
«гостя». Пись
аничники не проявляли никакой активности в этом районе границы, которая могла 
быть
замечена наблюдателями с той стороны. Там получили письма Переладова и 
Кобылкина,
выслушали рассказ «Темного» о благополучном переходе границы туда и обратно, о 
встрече
Переладова в Иркутске с руководителем «организации». Никаких сомнений не 
возникло.
Легенда «Мечтатели» выдержала проверку и на этот раз. И полковник Кобылкин 
начал
готовиться в свой последний путь.
Здесь, пожалуй, уместно провести некоторые аналогии с операцией «Синдикат-2».
Конечно, Кобылкин не Савинков,
таба. Но события в Забайкалье в 1934—1935 годах развивались так же, как и 
события в
начале 1920-х годов, когда проводилась операция «Синдикат-2». Та же мнимая
контрреволюционная организация, на которую клюнули и руководители 
белоэмигрантских
организаций в Харбине, руководители японской разведки в Маньчжурии Такое ж 
«окно»
на границе. Та же разведка боем, когда, чтобы обезопасить Кобылкина, выпустили 
перед ним
Переладова. Письмо Переладова, что все в порядке и можно идти, напоминало 
письма
Павловского. Такой же переход границы белогвардейским руководителем и его арест.
 И,
наконец, такой же открытый процесс. Получилось, что через 10 лет операция 
«Синдикат-2»
была повторена на другом конце страны, против другого противника, но, конечно, 
в
меньших масштабах. Прав был Артузов, когда еще в начале 1932 года в беседе с 
Гудзем
говорил, что в методике легендирования «контрреволюционных организаций»