рядом в 
глубоком тылу врага.

Наблюдение за воинскими эшелонами было совсем не таким безопасным и легким 
делом, как это может показаться непосвященнохму. Нередко разведчику, чтобы 
добыть сведения, приходилось идти на риск.

Фашистская железнодорожная администрация отличалась той утрированной 
педантичностью, которая, превращаясь в свою противоположность, шла немцам уже 
не на пользу, а во вред. Так, до сих пор не поздно сказать спасибо тому 
гитлеровскому железнодорожному чиновнику, кто установил очень удобный для 
советской разведки порядок, по которому к каждому товарному вагону прибивался 
плоский деревянный ящичек, забранный металлической сеткой. При формировании 
эшелона за эту сетку вкладывался листок бумаги с указанием, какой груз 
содержится в вагоне, станция отправки, станция назначения и прочее. Разведчики, 
даже не знавшие немецкого языка, переписывали эти листки, а потом переправляли 
в отряд. Занятие это было опасным: стоило такого любопытного приметить жандарму 
или часовому – и его участь была бы предрешена.

Очень заметную роль в подполье после своей первой встречи с Кузнецовым стал 
играть Леонтий Клименко. Он одинаково успешно собирал разведданные, участвовал 
в боевых диверсионных операциях, к тому же оказался прекрасным связным. Его 
старенькая полуторка обладала большим достоинством – газогенераторным 
двигателем, что полностью снимало какую бы то ни было заботу о горючем.

Клименко стал частым гостем на «маяке». И никогда не приезжал с пустыми руками 
– обязательно прихватывал что-нибудь для лагеря. Так однажды он привез целый 
кузов сахарного песка, немцам же сказал, что его в дороге ограбили партизаны. 
Для полной имитации налета он даже облил машину бензином и поджег, а потом 
потушил.

…Весной 1943 года резко возросла интенсивность движения на магистрали. Эшелоны, 
преимущественно с живой силой, боевой техникой, боеприпасами следовали к фронту 
один за другим через Здолбуново каждые пять-десять минут. Стало очевидным, что 
немцы готовят крупную наступательную операцию, но где – удалось установить не 
сразу.

В один из дней разведчики насчитали пятнадцать эшелонов к фронту, груженных 
танками цвета яичного желтка! Оказалось, что танки столь экстравагантной 
окраски перебрасываются в район Курска из африканской армии Роммеля. Фашистское 
командование так спешило, что не успело даже перекрасить танки из 
«африканского» песчаного цвета в обычный сине-зеленый.

Дальше – больше! Разведка установила, что в район Курска немцы 
передислоцировали несколько пехотных дивизий из Франции и танковую дивизию 
из-под Ленинграда.

Полученная информация также была передана в Москву. В ответ пришло указание 
активизировать деятельность разведывательных групп, использовать все каналы 
получения информации, чтобы непрерывно обеспечивать командование Красной Армии 
данными о подготавливаемом немцами наступлении. Для всех разведчиков наступила 
страдная пора.

Станция Здолбуново превратилась в важнейший стратегический пункт. Учитывая ее 
исключительное значение, гитлеровцы резко усилили охрану. Вести разведку в этих 
условиях становилось с каждым днем все сложнее и опаснее.

Трудно передать то чувство горечи, которое испытывали разведчики при виде 
беспрерывного потока, несущего смерть бойцам Красной Армии. Одна только мысль 
доставляла какое-то удовлетворение – собираемые сведения приносили пользу 
командованию. И все-таки их было недостаточно. Почти невозможно к тому же было 
установить, что представляли собой эшелоны, проходившие мимо Здолбунова без 
остановки. Сеть разведки с возросшим количеством объектов наблюдения не 
справлялась. Между тем Москва требовала: «Не оставлять ни одного 
железнодорожного состава без обследования». По-прежнему трудно было и с 
доставкой информации в отряд: связных не хватало.

Был разработан план расширения и улучшения разведки на станции. Намечались 
новые надежные люди для привлечения к подпольной работе.

– Есть один человек, – предложил как-то Красноголовец, – его зовут Авраамий 
Иванов. До войны был учителем в Башкирии, комсомолец. Оказался в плену… Сейчас 
работает уборщиком на путях. Думаю, что он может быть нам полезен.

Действительно, вскоре Иванов стал одним из лучших связных.

Каждый день, невзирая на погоду и постоянную усталость, в плохонькой одежонке, 
едва прикрывавшей тело от стужи, голодный, он садился в поезд, ехал до станции 
Клевань, а оттуда пешком отмеривал четыре километра до «маяка». Вручив дежурным 
очередное донесение, он обычно тут же отправлялся в обратный путь. Домой Иванов 
возвращался далеко затемно, чтобы, проспав несколько часов, ранним утром без 
опоздания явиться на работу.

Лишь иногда обстоятельства позволяли ему немного отдохнуть в самом лагере. 
Однажды он пришел настолько утомленным, ч