д опытных офицеров старшего поколения, которые 
хотели остаться в своих креслах и получать жалованье еще несколько лет в 
ожидании отставки. Наконец, было десятка два более молодых людей приблизительно 
моего возраста, плюс-минус пять лет, которые приобрели вкус к разведывательной 
работе во время войны и горели желанием сделать ее своей карьерой. 

Четвертая категория привлекала меня больше всего, и я уделил ей основное 
внимание. Когда секция была наконец укомплектована, большинство офицеров 
оказалось значительно моложе сорока лет. Но конечно, было бы неразумно 
подбирать в секцию лиц только одной возрастной группы, так как это создало бы 
проблемы для продвижения людей по службе. Поэтому я взял несколько человек 
старшего поколения, которые через короткое время должны были уйти в отставку и 
освободить вакансии для более молодых. Самым известным из них был Боб 
Кэрью-Хант, которому я поручил подготовку общих материалов о коммунизме. Он 
обладал большим преимуществом как человек образованный, хотя и не очень 
красноречивый. Со временем Боб стал признанным авторитетом в вопросах 
коммунизма и пользовался большим спросом как консультант и лектор не только в 
Англии, но и в Соединенных Штатах. Потом он говорил, что намеревался посвятить 
мне свою первую книгу под названием "Теория и практика коммунизма", но решил, 
что такая честь может поставить меня в неловкое положение. И в самом деле, я 
оказался бы в очень неловком положении по целому ряду причин. 

В самый разгар моей кампании по подбору кадров Вивьен сказал мне, что 
освободилась Джейн Арчер, и заметил, что она будет чудесным приобретением для 
девятой секции. Это предложение было для меня неприятной неожиданностью, тем 
более что я не мог ничего возразить против него. После Гая Лидделла Джейн была, 
пожалуй, самым способным профессиональным офицером разведки из сотрудников МИ-5.
 Она посвятила значительную часть своей сознательной жизни изучению 
коммунистического движения во всех его аспектах. Именно она допрашивала 
Кривицкого, офицера Красной Армии, который бежал на Запад в 1937 году, а через 
несколько лет полностью разочаровался во всем и покончил жизнь самоубийством в 
Соединенных Штатах. Из него она вытянула опаснейшие для меня показания о том, 
что советская разведка послала в Испанию во время гражданской войны одного 
молодого английского журналиста. И вот Арчер оказалась в моей секции. К счастью,
 Джейн, как человек, была мне по душе - со здравым умом и острым языком. Ее 
уволили из МИ-5 за то, что на одном высоком совещании она, воспользовавшись 
случаем, оскорбила бригадира Харкера, который в течение нескольких лет занимал 
должность заместителя начальника МИ-5. Он был очень мил, но никаких других 
достоинств не имел. Вскоре после ее прихода к нам разразившийся в Греции кризис 
потребовал решительных действий со стороны генерала Пластираса. Джейн 
рассмешила меня маленьким каламбуром, в котором фамилия генерала рифмовалась с 
непристойным словом. Я почувствовал, что у нас с ней много общего, но иметь 
Джейн как врага было бы весьма опасно. 

Я поручил Джейн разобраться в самой большой группе материалов о 
коммунистическом движении, имевшихся в то время в секции. Они состояли из 
значительного количества перехваченных телеграмм, касавшихся 
национально-освободительных движений в Восточной Европе. Из них вырисовывалась 
убедительная картина эффективной деятельности коммунистов в их борьбе против 
стран оси. Большая помощь, систематически оказываемая им Советским Союзом, 
заставляла задуматься о многом. Несмотря на попытки УСС и УСО добиться 
политической поддержки на Балканах путем поставок оружия, денег и материалов, 
национально-освободительные движения отказывались идти на компромисс. Они, 
несомненно, приняли бы помощь хоть от самого дьявола, но вступать с ним в союз 
не собирались. 

Помимо Боба Кэрью-Ханта и Джейн Арчер с их специализированными обязанностями 
секция была разделена на обычные региональные подсекции. В те дни у нас было 
очень мало секретной информации для работы. Однако недостаток текущих 
материалов имел некоторое преимущество. Дело в том, что очень немногие 
сотрудники в службе знали в то время что-либо о коммунизме. Нашей первой 
задачей было пойти снова в школу и получить элементарные знания по этому 
вопросу, не отставая в то же время от текущих события путем изучения открытых 
материалов, таких, как коммунистическая пресса и радиопередачи из 
социалистических стран. Та незначительная информация, которую мы получали, 
оказывалась большей частью ложной. 

Я уже говорил, как разногласия между СИС и МИ-5 помогли моему назначению в 
девятую секцию. Теперь мне было необходимо продолжать работать и строить 
отношения с МИ-5 на новой, дружественной основе. Моим коллегой в МИ-5 был 
Роджер Холлис, начальник секции, занимавшейся делами советских граждан и членов 
компартий. Это был приятный человек, склонный к осторожности. Он пришел в МИ-5, 
как это ни странно, из англо-американской табачной компании, которую 
представлял в Китае. Хотя ему не хватало некоторой доли легкомыслия, что я 
считаю важным (в умеренной дозе) для всякого нормального человека, мы с ним 
быстро поладили и вскоре обменивались информацией без ограничений с обеих 
сторон. Мы оба были членами объединенного разведывательного подкомитета, 
занимавшегося вопросами коммунистического движения, и всегда вырабатывали 
согласованную точку зрения, чтобы изложить ее менее информированным 
представителям других департаментов службы. 

Хотя Холлису не удалось достичь многого в работе против советской разведки, он 
успешно добывал информацию о внутренних делах английской коммунистической 
партии весьма простым способом: установил микрофоны