. и т. п. 

Я несколько бестактно заметил, что информация, содержащаяся в донесении, 
соответствует действительности. Шеф поднял брови: откуда мне известно, что она 
соответствует действительности? Потому что у нас есть уже такая информация. А 
что еще мне известно? Очень многое. Почему же об этом не информировали шефа? Мы 
ежемесячно составляем отчет о нашей работе, а копию посылаем шефу. В этот 
момент шеф показал, какой он в общем порядочный человек. "Мой дорогой Филби, - 
сказал он со свойственной ему мимолетной улыбкой, - не думаете ли вы, что я 
читаю все, что кладут мне на стол?" Мы решили запросить у источника Армады 
дополнительные сведения, но, конечно, ничего из этого не получилось. Я пришел в 
ярость, когда вскоре установил, что это за ценный источник. Им оказался 
высокопоставленный чиновник из генерального управления безопасности Испании. 
Ему, должно быть, действительно очень много платили, а мне приходилось воевать 
за каждые лишние пять фунтов в месяц для агентов, которые давали регулярную, 
хотя и не такую красочную, информацию! 

Одна из проблем разведки - как добыть информацию; другая, столь же важная, а 
иногда гораздо более трудная, - как ее реализовать. Захватывать вражеских 
агентов, когда они появлялись на английской территории, конечно, очень хорошо. 
Но как использовать с таким трудом добытые сведения об организации немцев на 
полуострове в целом и руководившем ею центре в Германии? Постепенно я пришел к 
убеждению, что широкая осведомленность требует более творческого подхода к делу,
 чем было раньше. Мало было просто предупреждать МИ-5 о предстоящем прибытии в 
Великобританию агентов абвера или изредка захватывать их в Тринидаде. Нашу 
осведомленность наверняка можно использовать для того, чтобы если не 
дезорганизовать, то, по крайней мере, серьезно затруднить действия врага на 
избранной им самим территории Испании. Это совпадало и с мнением моих советских 
коллег. 

Мысли такого рода стали все больше овладевать мной по мере постепенного 
накопления разведывательных данных о подготовке немцами в Испании операции с 
использованием новейших технических средств. Абвер дал этой операции кодовое 
наименование "Бодден". Бодден - название узкой полосы воды, отделяющей остров 
Рюген от собственно Германии, неподалеку от научно-исследовательского центра 
военного времени Пинемюнде. После сопоставления этих данных с дополнительными 
сведениями о том, что "бодденские" эксперты сосредоточиваются со своей техникой 
в Альхесирасе, стало достаточно ясно, что назревают какие-то события, связанные 
с Гибралтарским проливом. Я проконсультировался с доктором Джонсом, начальником 
научного отдела СИС. Джонс, изучив материалы, довольно уверенно заявил, что все 
это свидетельствует о намерении немцев установить приборы для обнаружения 
кораблей, проходящих через пролив ночью. Это грозило новыми серьезными 
опасностями для линий снабжения в западной части Средиземного моря, и я решил, 
что настало время ударить по абверу в Испании? 

Еще раньше я не раз думал о том, как напустить на немцев в Испании УСО, но 
потом отказался от этой идеи. Если бы даже у УСО хватило средств для такой 
операции, я сомневался, чтобы кто-то у нас приветствовал идею двойника Джеймса 
Бонда, свободно действующего в Испании, где власти настроены против Англии. В 
конце концов, у меня сложилось мнение, что наилучшая мера - дипломатическая 
акция. Англичане имели законный повод выразить недовольство испанскому 
правительству по поводу предоставления немецкой разведке свободы действий на 
территории Испании. Решительный протест, основанный на подробных и убедительных 
доказательствах, был бы вполне уместным. Конечно, я не надеялся, что генерал 
Франко предпримет какие-то меры против своих немецких друзей, но нисколько не 
сомневался, что он по-дружески предупредит их об осведомленности английской 
разведки. Мне вспомнился генерал Уэстмэкотт, начальник чрезвычайного 
разведывательного управления из книги Комптона Маккензи "Разжижение мозгов", и 
его изречение: "В конце концов, весь смысл секретной службы заключается в том, 
что она должна быть секретной". Были все основания полагать, что Густав Ленц, 
начальник отделения абвера в Испании, будет страшно потрясен, если мы сумеем 
показать, что его секреты уже перестали быть секретами. 

Прежде всего, надо было убедить Каугилла, что это стоящая и осуществимая 
операция. Обвинения со стороны англичан должны были строиться главным образом 
на информации, полученной путем радиоперехвата, а Каугилл ревностно охранял ее 
даже от других английских организаций. Смысл моего предложения заключался в том,
 чтобы вручить соответствующий документ недружественному испанскому 
правительству в надежде, что оно доведет его содержание до сведения немцев. К 
моему величайшему облегчению, Каугилл отнесся к этому предложению благосклонно. 
Он понес шефу мой проект, в котором я изо всех сил старался скрыть источники 
нашей информации. Шеф одобрил проект. К счастью, связующим звеном между 
министерством иностранных дел и СИС в то время был Питер Локсли, человек столь 
же энергичный, сколь и обаятельный. Он с энтузиазмом поддержал проект. Вскоре 
сэру Сэмюелю Хору, тогдашнему английскому послу в Мадриде, направили указание 
выразить решительный протест генералу Франко. В подкрепление протеста посол 
должен был передать испанцам экземпляр моего меморандума. 

Писать о сэре Сэмюеле приятные вещи трудно, но истина обязывает меня признать, 
что в данном случае он справился с поручением великолепно. Посол одел 
ответственных работ