олицейские мероприятия, направленные на ее упрочение. Дильс 
заблаговременно подготовил списки полицейских, сочувствующих республиканскому 
режиму, которых следовало безотлагательно устранить. Чистка началась 8 февраля, 
то есть на третий день нацистского господства. Когда от старых кадров осталась 
лишь одна треть, состоящая из людей, не опасных для нового режима, на работу в 
полицию были направлены правоверные члены нацистской партии, люди из СС и СА. 
Дильса Геринг поставил во главе новой службы. 

Темное прошлое этого человека, его невоздержанный характер не послужили для 
Геринга препятствием к такому назначению. Впрочем, как говорил позднее доктор 
Шахт, в тот период "пьянство было существенным составным элементом нацистской 
идеологии". 

Дильс был в курсе соперничества между Герингом и Ремом. Сам он поддерживал 
довольно дружеские отношения с руководителями штурмовиков, прежде всего с Ремом,
 а также и с Эрнстом, начальником группы Берлин Бранденбург, с графом 
Гелльдорфом, руководителем берлинских штурмовиков, ставшим позднее начальником 
берлинской полиции, и с Виктором Лютце, будущим начальником штаба СА. Согласно 
укоренившейся привычке, он и тут играл двойную роль, используя свои связи для 
сбора сведений, которые могли бы рано или поздно оказаться весьма полезными. 

В несколько часов операция по чистке полиции была завершена, и на противников 
нацистов обрушились репрессии. В их проведении участвовали рука об руку полиция,
 СС и СА. Компартия и партия социал-демократов были обезглавлены. Штурмовики 
организовали "частный" концентрационный лагерь в Ораниенбурге, близ Берлина. 
Туда были брошены сотни узников, арестованных без предъявления какого-либо 
обвинения. Там оказались сын бывшего президента Республики Эберт, руководитель 
прусских социал-демократов Эрнст Гейльман вместе с многими видными деятелями 
того времени. Геринг был в курсе существования этого лагеря, как и сорока 
других, устроенных штурмовиками. 

В самом Берлине гестапо получило в свое распоряжение особую тюрьму, полностью 
выведенную из под контроля министерства юстиции, которым руководил в это время 
доктор Гюртнер, не являвшийся членом нацистской партии. Тюрьма эта находилась 
на Папештрассе и носила название "Колумбиахаус". Это было обширное здание, 
которое нацисты окрестили шутки ради "голубятней". О том, что происходило в ней,
 в Берлине вскоре стали рассказывать страшные истории. 

22 февраля Геринг подписал декрет, в силу которого штурмовики и члены 
организации "Стальной шлем" превращались во вспомогательные формирования 
полиции. Геринг получал таким образом дополнительные кадры для проведения своих 
"широких полицейских операций" и одновременно выигрывал очко у Рема, поскольку 
при этом штурмовики оказывались в подчинении у Геринга в тех случаях, когда они 
выступали как вспомогательная сила полиции. То обстоятельство, что этим 
декретом полуофициально легализовалась деятельность штурмовиков, ничуть не 
смущало Геринга. 

Напротив, он вменял в обязанность всем своим подчиненным проявлять неумолимую 
беспощадность. 17 февраля, выступая перед прусскими полицейскими, он призвал их 
"при необходимости стрелять без колебаний. Каждый полицейский должен хорошо 
понять, что бездействие есть более тяжкий проступок, чем любая ошибка, 
допущенная при исполнении приказа". 

В своих инструкциях, датированных 10 и 17 февраля, Геринг предписывает: "Каждая 
пуля, вылетавшая из дула пистолета полицейского, есть моя пуля; если кто-то 
называет это убийством, значит, это я убил. Именно я отдал все эти распоряжения,
 и я настаиваю на них. Всю ответственность я беру на себя и не боюсь ее". 

3 марта в одном из публичных выступлений он пояснил, обращаясь при этом к 
врагам родины, то есть партии: "Мне не надлежит вершить правосудие. Моя задача 
разгромить и уничтожить и ничего более... Смертельную схватку, в которой мои 
руки дотянутся до вашего горла, я доведу до конца вместе с моими людьми в 
коричневых рубашках". 

Можно ли удивляться после этого, что Шеппман, префект полиции Дортмунда, имея 
такую установку, дал своим подчиненным приказ стрелять без предупреждения по 
распространителям листовок, порочащих режим. Можно ли удивляться тому, что 
каждый день обнаруживались все новые и новые трупы, как правило со следами 
жесточайших пыток и избиений, тому, что, как писали газеты в конце февраля, 
всего за шесть недель в концентрационные лагеря и тюрьмы были брошены самое 
малое 28 тыс. человек? Впрочем, эта цифра явно преуменьшена, поскольку 
большинство арестов совершалось тайно. 

Пожар рейхстага и подписанный тут же декрет о введении чрезвычайного положения 
дали нацистам возможность придать этой вакханалии насилия беспрецедентный 
размах и отправить в лагеря и тюрьмы всех руководителей оппозиции. 

Наконец к 5 марта нацисты прочно овладели властью. Геринг, ставший 
министром-президентом Пруссии, готовился завершить начатое и представить миру 
свою полицию, которой он так гордился. Но за кулисами уже появился другой 
человек, исполненный решимости отнять ее у него. 

3. Гестапо создано и участвует в поджоге Рейхстага 

23 марта 1933 года Геринг открыл первое заседание рейхстага нового созыва. На 
этом заседании было принято решение об амнистии для тех, кто совершил 
преступление или нарушил закон, "движимый патриотическими мотивами", и