рвый год, найти достаточно безупречных в 

моральном отношении и сильных физически людей, которых можно было бы 
использовать в составе диверсионных групп типа "коммандос". В других, 
пользовавшихся рядом традиционных прав родах сил ВМС с самого начала войны 
имелись отборные кадры офицеров и рядовых; сверх того, эти рода сил ВМС 
гарантировали себе монопольное право на получение наиболее ценных контингентов 
призывников. "Морской патриотизм" проявлялся на флоте столь ярко, что его можно 

было назвать кастовостью. В подобных условиях вряд ли кому-нибудь могло прийти 
в 
голову, что вдруг придется отдавать своих людей, к тому же самых лучших, в 
состав какого-то нового соединения. Поэтому добровольцы из других родов сил, 
движимые страстью к приключениям или желанием участвовать в необычных по своему 

характеру боевых действиях нового соединения, лишь постепенно и в относительно 
небольшом количестве стали прибывать во вновь формируемые отряды.
	Зато гораздо быстрее, чем можно было предположить, произошло слияние этих 
собранных из самых различных мест бойцов в единое неразрывное целое. Первые 
бойцы соединения "К" даже сняли с обмундирования знаки различия, чтобы 
устранить 
всякие мешающие сплочению факторы.
	Некоторые выборки из записей очевидцев дают представление о весьма 
необычных методах боевой подготовки в новом соединении.
	"Ночью нас часто поднимали по тревоге, - говорится в одном из таких 
свидетельств. - Однажды мы в кромешной тьме взбежали вверх по скату высоты, 
после чего нам было велено прыгать с обрыва вниз, в неизвестность. Впрочем, мы 
падали камнем всего метра три-четыре а затем покатились кувырком вниз по скату".

	А вот другая запись.
	"Наша группа держала так называемый "небольшой экзамен мужества" по методу 
Опладена. Нас, человек восемь-десять, выводят на открытую местность и 
приказывают лечь на землю головой к центру воображаемого круга диаметром 4 
метра. Затем в центре устанавливается ручная граната, из которой выдергивается 
предохранительная чека. Мы считаем секунды. Раздается взрыв, и осколки летят 
над 
нами... Ах да, я забыл сказать, что на нас, конечно, были стальные шлемы. И все 

же..."
	"Я дрезденец, - расказывает автор третьей записи, - и именно меня однажды 
послали в Мюнхен. Однако мне не дали ни командировочного предписания, ни каких-
либо других документов вообще, предлагалось просто ускользать от всякого 
контроля. Я отправился в путь, уверенный по крайней мере в том, что от меня не 
откажутся, если я все-таки буду схвачен. Ко всему прочему в качестве 
доказательства своего пребывания в Мюнхене я должен был привезти с собой 
металлическую бляху, какую обычно носят на груди воинские железнодорожные 
патрули в качестве украшения и особого отличительного знака. Но это условие я 
не 
выполнил. Ведь тогда пришлось бы стать еще и вором-карманником. Вместо этого я 
снял в станционном зале эмалевую фирменную эмблему, что также показалось моим 
инструкторам достаточным. Потом мы по почте отослали эмблему обратно, анонимно 
разумеется".
	В официальном учебном плане подобные трюки носили весьма прозаическое 
название: воспитание личной инициативы. Можно было бы упомянуть и многое другое 

в том же роде, рассказать, например, о том, как осуществлялись "нападения" на 
полицейские посты и войсковые караулы, которые особенно охотно избирались 
объектом подобных выходок, или как однажды едва не удалось увести со стоянки 
строго охранявшуюся (немецкую) подводную лодку. Можно вспомнить также о 
многочисленных других примерах испытания мужества, которому бойцы подвергались 
постоянно. Но и приведенных примеров достаточно. Несколько недель такой 
форсированной подготовки вселяли в бойцов соединения "К" чувство полной 
уверенности в себе даже перед лицом самых щекотливых ситуаций.
	"Впрочем, в этом деле было одно "но", - свидетельствует командир одного из 
отрядов, старший лейтенант Принцхорн. - Со временем наши люди стали такими 
хитрецами и пройдохами, что научились "дерзать" и против начальства. Так, 
однажды (правда, это было уже гораздо позже, в Италии) один боец соединения "К",
 
посаженный на гауптвахту офицером другой части за какую-то провинность, 
подорвал 
дверь камеры (подрывная шашка нашлась у него в кармане), вышел на свободу и в 
отличнейшем настроении вернулся в свой отряд. Возможно, конечно, что он 
руководствовался при этом самыми добрыми побуждениями: ведь в соединении "К" 
такой меры, как арест, вообще не существовало, а высшим дисциплинарным 
взысканием являлось исключение из списков соединения. Но все же столь 
экспансивное проявление "инициативы" было явлением исключительным даже среди 
этих людей..."
	* * *
	Вечером 17 января 1944 года гардемарины Петке и Потхаст - "два П", как их 
именовали в отряде, - были вызваны в штаб, после чего их повели в изолированный 

домик на самом берегу Балтийского моря. Часовые пропустили пришедших, и 
капитан-
лейте