послужит кроме того и ответом на высказанное одним из моих слушателей желание, 
чтобы я более подробно осветил приемы шпионской работы.
     Штабс– капитан запаса Лемке попадает в Ставку благодаря своему очень 
давнему знакомству с еще 1891 года с генералквартирмейстером при Верховном 
главнокомандующем генералом Пустовойтенко в доме его жены. Это обстоятельство 
создает непонятную между ними откровенность, доходящую даже до того, что он 
ставит Михаила Лемке в известность о веденной за ним «жандармской слежке». Мало 
того, генерал Пустовойтенко заставляет смотреть на него, Михаила Лемке и 
генерала Алексеева как на жертву «жандармского» произвола.
     В Ставку Михаил Лемке попадает 25 сентября 1915 года в качестве 
переводчика. Его сначала привлекают к работе по делам печати, а затем с декабря 
и к дежурству по секретной аппаратной, где в открытую по аппарату Юза 
передавались секретные оперативные и другие распоряжения фронтов, военного 
министерства и др. Это свое положение в связи с неограниченным к нему доверием 
генералов Алексеева и особенно Пустовойтенко Михаил Лемке использовал очень 
мудро.
     «Материалами для меня, говорит он в главе „О Дневнике“, служили прежде 
всего бесчисленные документы, проходившие через или около меня, чаще же (и в 
очень большом числе) попадавшиеся мне под без устали искавшую их руку. Все они 
тщательно копировались, когда на месте, в управлении же 
(генералквартирмейстера), когда дома, когда в театре, в ресторане, на 
дежурстве, в аппаратной секретного телеграфа (больше всего) и так далее. Вторым 
источником были ежедневные беседы с самыми различными по своему положению 
людьми, хорошо знавшими то, что ставилось предметом умышленно направлявшегося 
мной разговора, причем я видел и знал – знаю и теперь, – что говорившие со мной 
никогда и не подозревали, с какой целью я затрагивал ту или другую тему… Вполне 
понимая ясно такого своего рода неслужебные занятия, я в самом же начале 
основательно пригляделся к мерам наблюдения за каждым из нас и когда понял, что 
и в Ставке все делалось порусски спустя рукава и только формально, стал смелее,
 чем достигнул возможного максимума в выполнении своей цели, увеличивая, 
конечно, степень риска и тяжесть грозившей мне кары» (стр. 1518).
     Для характеристики этого халатного отношения Ставки к хранению секретов 
Лемке приводит следующее обстоятельство. «Эти карты (весьма секретные, с 
расположением войск фронтов) могут видеть все офицеры нашего управления 
(генералквартирмейстера) и никакой особенной тайной они не ограждаются» (стр. 
38).
     Если сопоставить это утверждение Лемке с тем, что он говорит в своем 
«Дневнике» от 16го января 1916 года, как это видно из прилагаемой выписки, то 
будет понятно, какую богатую жатву он собрал, базируясь на безграничном к нему 
доверии генералов Алексеева и Пустовойтенко, с одной стороны, и на преступной 
небрежности чинов Ставки в деле охраны порученных им секретов, с другой.
     На странице 466й своей книги Лемке говорит: «В 1 час 15 мин. идут в 
Собрание завтракать. Тогда во всем управлении (генералквартирмейстера) не 
остается ни одного офицера кроме дежурного по аппаратной внизу, который и не 
обязан караулить что бы то ни было. В это время можно сделать, что хочешь со 
всем, что не заперто, да и запирается все довольно примитивно».
     Сведения, копировавшиеся Михаилом Лемке, касались и организации нашей 
армии в самом широком смысле слова, то есть не только ее устройство, но и 
пополнение, вооружение, снаряжение, питание и пр., и оперативные задания и 
выполнение их в виде секретных отчетов об операциях, указаний для ведения и 
подготовки их и секретных дипломатических сношений, и пр., и пр., что и видно 
из ряда приводимых ниже выдержек из его «Дневника»:
     А) По организации армии:
     1) 1– го декабря 1915 года будет призвано под ружье 400 тыс., 1го января 
1916 года 600 тыс., 1го февраля 1916 года 700 тыс. (13 октября 1915 года, стр. 
152).
     2) Документ (телеграмма генерала Рузского от 29го октября 1915 года о 
количестве пулеметов (68) на полк) очень важный потому, что бесспорно 
устанавливает количество наших полков на Северном фронте (105 полков). (29 
октября 1915 года, стр. 192).
     3) Телеграмма помощника военного министра генерала Беляева с указанием, 
что ежемесячная выработка ружейных патронов достигает 105110 миллионов, а 
ежемесячная производительность Тульского завода около 400 пулеметов (29 октября 
1915 года, стр. 192193).
     4) Указание фамилий командующих тринадцати наших армий, их начальников 
штабов, генералквартирмейстеров (17 декабря 1915 года, стр. 295). Изменения в 
этом списке к 4му апреля 1916 года приведены на странице 71й «Дневника».
     5) «Только половина корпусов Северного фронта имеет у себя мортирные 
дивизионы, а на ЮгоЗападном фронте 70 процентов их» (23 января 1916 года, стр. 
478).
     Б) По оперативной части.
     6) «15– го сентября отсюда была отправлена в Калугу особая комиссия для 
осмотра и отвода помещений под Ставку» (27 сентября 1915 года, стр. 40).
     7) «Командующий 5й армией Павел Адамович Плеве полез 18го на немцев под 
Двинском» (19 октября 1915 года, стр. 160).
     8) «Ох, удастся ли наш план теперешнего наступления на ЮгоЗападном фронте,
 немцы все узнали заранее и везде повидимому приготовились. Долго собирались, 
внезапность исчезла».
     «Иванов (главнокомандующий ЮгоЗападным фронтом) донес, 17го начинается 
атака 7й армии; поддерживать будет 11я армия».