жает свой рассказ Павел Анатольевич, — был 
Андрей Павлович Федоров. Да, да, тот самый Федоров, который вместе с Артузовым 
провел дело Савинкова — самую крупную в истории ОГПУ агентурно-оперативную 
разработку. Работать при нем было очень интересно».
 Чем чаще встречался я с П.А. Судоплатовым, тем больше изумлялся… 
Человек-легенда. В истории нашей разведки за период с 1929 по 1953 год 
практически нет ни одного значительного эпизода оперативного характера, с 
которым так или иначе не связано имя Судоплатова. В 1937 году непродолжительное 
время он исполнял обязанности начальника ИНО, затем после нескольких 
закордонных командировок (1936—1938 гг.) в качестве нелегального сотрудника П.А.
 Судоплатов до начала войны был заместителем начальника ИНО.
 5 июля 1941 года его назначают начальником отдела (а впоследствии управления), 
который занимался организацией партизанского движения и диверсионной работой в 
тылу врага. Борьба с оуновским подпольем на Украине до войны и после нее, 
борьба с троцкизмом в 1930—1938 годах, крупнейшие оперативно-тактические игры 
Второй мировой войны «Монастырь» и «Березине» и, наконец, организация работы по 
производству атомного оружия в Советском Союзе — все это напрямую связано с 
именем П.А. Судоплатова. Ему приходилось несколько раз встречаться с И.В. 
Сталиным для обсуждения вопросов оперативно-политического характера.
 В 1953 году после смерти Сталина Судоплатов как «пособник Берии» был арестован 
и осужден на 15 лет. Закрытый суд над ним проходил под девизом «Ни слова о 
Хрущеве».
 Все 15 лет заключения во Владимирской тюрьме П.А. Судоплатов вел борьбу за 
свое освобождение и реабилитацию.
 Слишком трудно вместить жизнь легендарного человека в несколько строк. 
Невольно приходится выбирать лишь основное, главное. Размышляя об этом периоде 
истории внешней разведки в связи с именем П.А. Судоплатова, я отметил, что из 
всей богатой событиями его жизни четко выделяются три периода: первый — 
непосредственное участие в качестве нелегального сотрудника в борьбе с 
оуновским подпольем, а в дальнейшем руководство этой работой; второй — 
организация и руководство партизанским движением и диверсионной работой в тылу 
врага и третий — контроль и оказание помощи в производстве атомного оружия в 
нашей стране.
 Вопрос борьбы советской власти с украинскими националистами сложен и 
многогранен. Прежде всего отметим неоднородность социальной среды. Если рядовые 
члены ОУН были искренними сторонниками национальной независимости Украины, то 
их главари — фашистскими ставленниками, получавшими от Гитлера моральную и 
материальную поддержку.
 К середине 30-х годов организация украинских националистов (ОУН), по сути, 
выполняла роль спецслужбы украинского правительства в эмиграции, была 
укомплектована офицерами австрийской армии и немецкими офицерами. 
Финансировалась абвером. Ее лидер Евгений Коновалец неоднократно встречался с 
Гитлером. В нацистской высшей партийной школе в Берлине несколько мест было 
«забронировано» для членов ОУН. Штаб-квартира ОУН располагалась в Берлине под 
вывеской этнографического музея, а ее филиалы находились во многих европейских 
столицах, в США. на Дальнем Востоке.
 Надо сказать, что украинские чекисты в 1921 году вышли на человека, который 
был оставлен Коновальнем для нелегальной работы на Украине. С его помощью в 
Москве решили расколоть ОУН изнутри.
 Эта задача была возложена на «Андрея» — Судоплатова. После непродолжительной, 
но очень интенсивной подготовки его нелегально перебросили через финскую 
границу и внедрили в ОУН как племянника лидера организации на территории СССР. 
Постепенно он сумел войти в доверие и к Коновальцу.
 Работа корабельного радиста давала Судоплатову возможность периодически бывать 
на Родине. Впервые он вернулся летом 1937 года.
 — К тому времени, — говорит Павел Анатольевич, — игра с ОУН велась уже более 
двух лет. Встал вопрос, что же делать дальше. Обсуждался он и на комиссии ЦК 
ВКП(б), на которой заслушивали также и меня.
 Вскоре после той комиссии Ежов впервые привел Судоплатова к Сталину.
 — Я растерялся, долго не мог взять себя в руки, — вспоминает Судоплатов. — 
Начал что-то лепетать о том, какая честь для любого коммуниста, члена партии 
увидеть товарища Сталина. Ежов молчал, как воды в рот набрал.
 — Мне нужны факты, предложения, — прервал Сталин. — Поезжайте в Киев, 
посоветуйтесь с украинскими товарищами, проработайте этот вопрос и через неделю 
доложите мне.
 Вторая встреча со Сталиным произошла в самом конце того же года. В тот день в 
кабинете у вождя был председатель ЦИК Украины Петровский.
 Судоплатов начал доклад с предложения об использовании своих каналов с ОУН для 
дальнейшего проникновения нашей разведки.
 — Неправильно мыслите, — раздраженно перебил Сталин. — Пусть эти убийцы, 
которые начали грызню между собой, до конца перебьют друг друга.
 К тому времени внутри ОУН разгорелась настояшая драка. В 1936 году 
осмелившийся выступить против Коновальца один из руководителей ОУН Костырев и 
его группа исчезли. Были стычки у Коновальца и со Степаном Бандерой, который 
против воли первого организовал убийство министра внутренних дел Польши 
генерала Бронислава Перацкого.
 — Подумайте, как обезглавить ОУН. Эта акция не должна стать просто местью 
вешателю рабочих киевского «Арсенала», — сказал Сталин. — Подумайте над его 
слабостями. Он, кажется, любит конфеты?
 А вскоре в Роттердаме в кафе «Атланта» «Андрею» вручили большую коробку конфет 
в красивой упаковке с украинским орнаментом.
 — Когда я взял ее в руки, у меня все как будто оборвалось внутри, — 
рассказывает Павел Анатольевич. — Подарок для Коновальца был уже «заведен». А 
везти эту коробку предстояло через весь город. В трамвае я даже поближе сел к 
полицейскому — очень боялся, что какие-нибудь воришки вырвут из рук. С Евгением 
Коновальцем мы встретились, как обычно, в одном ресторане