| |
Глава вторая
ПАВЕЛ СУДОПЛАТОВ И ВИЛЬГЕЛЬМ КАНАРИС — ДВЕ СУДЬБЫ
Биографии этих людей в чем-то схожи. Оба начинали свой путь в разведке с
активных мероприятий, много раз смотрели смерти в лицо. Потом возглавили две
разведывательно-диверсионные службы, которые стали «легендарными» еще при жизни
их руководителей. Оба до конца своих дней продолжали служить своей родине. Вот
только свою жизнь закончили по-разному. Один казнен в апреле 1945 года, а
другой, пережив пятнадцатилетнее тюремное заключение, в течение многих лет
занимался переводами и литературной деятельностью. Умер в сентябре 1996 года.
Мягкий свет от настольной лампы под большим зеленым абажуром выхватывает из
полутьмы комнаты лицо моего собеседника, сидящего напротив в кресле.
Правильные черты лица, густые, черные, не тронутые временем брови, мягкая,
чуть застенчивая улыбка и внимательные карие глаза. Это Павел Анатольевич
Судоплатов. Его спокойные руки лежат на набалдашнике трости, зажатой между
колен.
Ровным, спокойным голосом Судоплатов рассказывает о своей жизни, полной
радостных и горестных событий, как горный поток, несущий с собой живительную
влагу и одновременно сметающий ненужное, слабое на своем пути.
«Родился я на Украине, в городе Мелитополе, в 1907 году, — говорит он. — Семья
бедная, многодетная, кроме меня, еще четыре брата и сестра. Родители рано
умерли. Свою трудовую биографию, — смеется Павел Анатольевич, — я исчисляю с 26
июня 1919 года».
В этот день двенадцатилетний Павел Судоплатов с приятелем стояли в длинной
очереди за хлебом и беззаботно болтали о мальчишеских пустяках. Неожиданно
внимание горожан привлек цокот копыт по главной улице Мелитополя, звуки горна,
развевающееся красное знамя и ряды конников. Через город шли конные части
Красной Армии. Мальчишеский восторг не знал границ. И когда мимо проезжали
полевые кухни, Павел бросил все — очередь за хлебом, семью, друзей и увязался
за ними. Так оказался он в Одессе. Некоторое время беспризорничал, кормился
случайными заработками. К середине 1920 года уже был дежурным телеграфистом в
роте связи 41-й дивизии 14-й армии, помогал в ремонте телефонной линии.
К началу 1921 года полк передислоцировался в село Кочарово близ Радомышля, где
вел боевые действия против вооруженных формирований украинских националистов.
Пребывание в Галиции не прошло для Павла Анатольевича бесследно. За несколько
месяцев он приобрел устойчивый украинско-галицийский акцент.
В то время, о котором идет речь, в 41-й полк из Киева приехал инспектор
политуправления Киевского военного округа. Увидев Павла, он удивленно спросил:
«А что здесь делает этот мальчишка?» — «Это помощник телеграфиста, — ответил
дежурный офицер и убежденно добавил: — Очень способный паренек».
Это и определило дальнейшую судьбу П.А. Судоплатова. Его послали на учебу в
Киев на курсы подготовки политработников, а после окончания учебы распределили
на работу в политотдел 44-й дивизии в Житомире. 15 мая 1921 года из политотдела
его перевели в особый отдел дивизии, где он выполнял мелкие поручения
оперативного характера. Какое-то время Павел Судоплатов был в особом отделе «на
подхвате» у возглавлявшего агентурную работу Лицкого.
«Решающую роль в моей судьбе, — смеется Павел Анатольевич, — сыграл
секретариат особого отдела». Это они обучили молодого человека печатанию на
машинке и шифровальному делу.
Через некоторое время особый отдел 44-й дивизии слили с Житомирско-Волынским
губернским отделом ГПУ, и Павла Анатольевича включили в качестве шифровальщика
в оперативную группу Б.А. Батажевича, которая занималась агентурной разработкой
Волынской повстанческой армии, организованной украинскими националистами при
поддержке белополяков, осевших на территории Украины.
В группе Батажевича, а затем уже вне ее П.А. Судоплатов работал в местечке
Славута, в городах Яслов, Шепетовка, в родном Мелитополе и затем в Харькове,
где в то время находилось Главное политическое управление Украины. И уже в
конце 20-х годов он оказался в столице в качестве работника отдела кадров.
«В Москве, — рассказывает Павел Анатольевич, — я первое время занимался
работой по формированию кадров центрального аппарата ОГПУ, и поэтому мне
приходилось встречаться практически со всеми руководителями управлений и
отделов, и в том числе с начальником ИНО [23] Артуром Христофоровичем
Артузовым».
На одной из таких встреч А.Х. Артузов поинтересовался у Судоплатова, знает ли
он украинский язык. Получив положительный ответ, Артузов предложил Судоплатову
перейти на работу к нему в качестве оперативного уполномоченного, объяснив это
тем, что работой по украинским националистам в ИНО занимается лишь одна женщина
по фамилии Кулич, которая уходит на пенсию, и Павел, хорошо знающий украинский
язык, мог бы ее заменить.
«Я, конечно, отказался, — улыбается Павел Анатольевич, — ссылаясь на то, что
никогда не работал в ИНО и не имею об этом ни малейшего представления, но Артур
Христофорович настаивал, и я согласился».
В комнату, где я беседовал с Павлом Анатольевичем, вошел его сын Анатолий
Павлович, преподаватель МГУ, и пригласил к накрытому для чая столу. Приступая к
трапезе, я не удержался от колкости: много раз, мол, приходилось пить чай с
различными известными людьми, но впервые стол сервирует профессор, доктор
экономических наук. Судоплатов-младший только улыбнулся.
«Первым моим начальником, — продо
|
|
