тему. Думается, он со смешанным чувством боли и затаенного злорадства следил за 
тем, как они погружаются в пучину смуты, раздоров и разрухи, как гибнет великое 
государство, которое поставило было его, Кармаля, и его партию на службу своим 
интересам. 
 Кармаль вырвался в Афганистан летом 1991 года, когда в Москве уже мало кого 
беспокоили афганские дела. 
 Задолго до этого, в начале 1989 года, генерал армии В. И. Варенников, искусно, 
практически без потерь осуществивший вывод советских войск из Афганистана, так 
говорил о бывшем афганском лидере: "Кармаль не заслуживал доверия ни со стороны 
своих соратников, ни со стороны народа, ни со стороны наших советников. Был он 
демагогом высшего класса и искуснейшим фракционером..." ("Огонек", 1989, No 12).
 
 Не могу согласиться с Валентином Ивановичем. Это еще одна несправедливость в 
отношении Кармаля, много натерпевшегося от "старших братьев". Советские 
товарищи всех уровней лепили афганского лидера по своему образу и подобию. Его 
вина и беда лишь в том, что он был доверчивым и добросовестным учеником 
бесталанных, жестоких и малограмотных учителей. 
 Президент Афганистана Наджибулла сумел организовать отпор оппозиции, не 
опираясь на советские войска, он умен и дальновиден, и был предсказуем только 
тогда, когда полностью зависел от советской поддержки. Эта зависимость уходит в 
прошлое. Наджибулле придется тяжело. Дело не в том, что он пришел к власти с 
помощью Советского Союза и представляется неким символом советского влияния. 
Наджибулла сильнее каждого из своих политических соперников в отдельности, он 
контролирует Кабул, Джелалабад, Кандагар, Герат, Мазар-и-Шариф. Власть в 
Афганистане не переходит из рук в руки мирным путем. Борьба будет продолжаться..
. 
 ВВЕРХ ПО ЛЕСТНИЦЕ, ВЕДУЩЕЙ ...ВНИЗ 
 В апреле 1987 года я был назначен на должность заместителя начальника Первого 
главного управления, которую занимал ушедший на пенсию генерал-майор Я. П. 
Медяник. 
 В круг моих обязанностей входило руководство работой службы в странах Ближнего 
и Среднего Востока и Африке. Забот прибавилось, потребовался и оперативный, и 
аналитический опыт. Замначальника ПГУ полностью отвечает за состояние работы в 
своем регионе. Он должен постоянно следить за развитием событий в горячих 
точках (весь регион состоял из этих точек), знать всех ведущих работников в 
Центре и на местах, контролировать работу с наиболее интересными источниками, 
особенно из числа граждан США, и т. п. К этому надо добавить поддержание 
контактов с гражданскими внешнеполитическими и экономическими ведомствами, 
участие в качестве эксперта в разного рода комиссиях и личную оперативную 
работу. 
 О моей профессиональной этике 
 Я всегда исходил из принципа, что каждый руководящий сотрудник разведки должен 
лично заниматься живой оперативной работой в самом прямом смысле этого слова. 
Он должен встречаться с источниками как на территории своей страны, так и за 
рубежом, получать информацию политического и оперативного характера, работать 
со связями. Телефоны и бумаги привязывают руководителя к письменному столу, 
документ становится не результатом оперативного усилия, а его суррогатом. 
Бумаги подавляют, они живут самостоятельной жизнью, порождают другие бумаги, за 
ними исчезают человеческие лица, то нервное напряжение, ценой которого 
приобретаются источники, поддерживается связь с ними, добывается информация. 
Руководитель время от времени обязан погружаться в живое оперативное дело, 
иначе он рискует выродиться в канцеляриста, администратора общего профиля, 
которыми забит необъятный управленческий механизм государства. Заместители 
начальника разведки - люди в службе чрезвычайно авторитетные. Они арбитры в 
спорах, которые могут возникать и нередко возникают между подразделениями, их 
мнение является окончательным в сложных оперативных ситуациях и кадровых 
вопросах. Это особенно ответственное и тонкое дело - контакт с оперативными 
работниками, живое участие в их судьбе, поддержка в трудную минуту. Любые 
усилия здесь окупятся сторицей. Доброжелательное внимание со стороны начальника 
стимулирует работника, помогает разрешить какие-то его сомнения, уточнить 
жизненные ориентиры, поддержать веру в необходимость нашего специфического дела.
 
 Обиженные в службе встречаются нередко. Людям вообще трудно дается правильная 
самооценка, и мы в этом отношении не исключение. Сколько раз мне приходилось 
убеждать своих и старых, и молодых коллег, что мнение окружающих, их оценка 
твоей деятельности - это единственное зеркало, в котором можно увидеть самого 
себя; что следует искать причины своих трудностей не в обстоятельствах и не в 
других людях, а в первую очередь в самом себе. Возможно, кого-то подобные 
беседы-проповеди утомляли, но многим людям удалось помочь добрым участием в их 
судьбе. 
 Как и в каждой большой организации, встречаются в ПГУ неисправимые завистники 
и жалобщики. Они пытаются компенсировать свои интеллектуальные и моральные 
дефекты поисками таких же недостатков в окружающих. Кляуза становится для них 
смыслом жизни. Так (к счастью, очень редко) появляются анонимные доносы. Эти 
люди вызывают у меня и у всех моих коллег чувство отвращения, это не 
потенциальные, а уже созревшие предатели. За время моей работы в руководстве 
разведкой пришлось иметь дело с двумя такими людьми. С одним, неким Эдуардом Ч.,
 была долгая беседа. Он врал, краснел, запинался, вновь врал и - подал рапорт 
об увольнении. 
 У заместителя начальника разведки есть и привилегии. К его услугам в любое