золотое правило. Соблюсти его в полной мере чрезвычайно трудно. Служебные 
инструкции и профессиональная этика запрещают проявлять любопытство к чужим 
делам. Строжайшим образом засекречиваются имена, адреса, служебное положение 
источников и контактов, условия связи с ними. Однако невозможно скрыть простую 
вещь - проводит ли шеф все свое рабочее время в кабинете, а свободное - в 
бассейне, на корте или в дружеской компании соотечественников. 
 Твоя деловая репутация - это важнейший компонент в связке "начальник 
подчиненный". 
 Рабочий день растягивался, зачастую он начинался в шесть часов утра и 
завершался глубокой ночью. 
 У меня появилось много хороших знакомых. Среди них и те, с кем приходилось 
видеться изредка, как правило, под покровом ночи или за пределами города. По 
большей части мои новые знакомые относились к категории, именуемой "официальные 
связи". Это означает, что оснований рассчитывать на установление специфических 
разведывательных отношений нет и нет необходимости каким-то образом скрывать 
контакт с ними. Об этих связях знает посол, этих знакомых можно приглашать на 
приемы, а ссылка на их мнение придает вес политическим суждениям. 
 Я часто езжу к отставному главному министру штата Мадхья прадеш Д. П. Мишре. 
Он отошел от активного участия в политике, но сохраняет к ней живой интерес, 
знает: всех и каждого. Индиру Ганди ласково называет "дорогая девочка" и 
регулярно пишет ей послания по разным политическим поводам. Иногда я застаю у 
Мишры посетителей - министров, известных политиков, крупных бизнесменов. У меня 
создается впечатление, что сам бывший главный министр не прочь показать миру, 
что он не забыт дипломатическим корпусом. Вывод оказался небезосновательным. 
Однажды раздается телефонный звонок и помощник Д. П. Мишры передает просьбу 
моего уважаемого друга срочно прибыть к нему. Прибыв, обнаруживаю на лужайке 
перед домом бывшего министра несколько десятков людей явно провинциального 
обличья. Они терпеливо ждут приема. Мы неспешно беседуем часа полтора. Темы для 
разговора нет. Сухонький старичок в конгрессистской шапочке говорит тихо, сидит 
в глубоком кресле неподвижно. Откуда-то из норки появляется мышонок, уверенно 
взбирается на кресло, карабкается по рукаву и встает столбиком на плече моего 
собеседника, у самого уха. Картина умилительная, заставляющая забывать, что 
старичок славился когда-то своим крутым нравом, беспощадностью и дерзкими 
политическими маневрами. 
 Время от времени ранним утром заглядываю к другому знакомому государственному 
министру Р. К. Кхадилкару. Это ветеран индийской политики, известный своими 
прогрессивными взглядами, добрым отношением к Советскому Союзу. Помимо всего 
прочего, это очень милый, очень интеллигентный и начитанный человек, который 
охотно дает мне книги из своей библиотеки. Мы вместе завтракаем - омлет и чашка 
чая - и обсуждаем последние события. Министр знает все. Иногда на мой вопрос он 
говорит: "Это секрет, об этом никто не знает", но не выдерживает и начинает 
рассказывать. Далеко не все нравится Кхадилкару в нашей политике. "Вы там все 
бюрократы. В Москве перестают реально видеть жизнь. Москва должна больше 
заботиться о своих отношениях с Дели, не отдавать их на откуп бюрократам". 
Бюрократов мой собеседник терпеть не может, и когда хочет выразить серьезную 
степень недовольства мной, то говорит: "И ты тоже бюрократ". Разочаровывать его 
мне не хочется, и я не протестую. 
 Кхадилкар - живая история. Он готов рассказывать часами и то и дело 
соскальзывает с проблем, интересующих меня сегодня, в реминисценции. Я его 
возвращаю к теме разговора. Он сердится - "ты бюрократ". Удивительно приятен 
был и сам мой друг, и его домик старинной колониальной постройки, окруженный 
классическим изумрудным газоном. Раннее утро в Дели, как, впрочем, и в других 
широтах, лучшее время для ощущения полноты жизни и для дружеской интеллигентной 
беседы. Окружающий мир представляется в это время если не проще, то понятнее. 
 В числе моих друзей оказался и весьма влиятельный, еще молодой политический 
деятель, занявший в 1974 году пост министра кабинета Л. Н. Мисра. 
 Министр постоянно в центре всех крупных событий и, следовательно, в центре 
всех интриг, а временами и скандалов. У него обширнейшие связи с индийским 
бизнесом, и есть основания верить общему мнению, что Мисра создал основные 
каналы тайного финансирования Индийского национального конгресса. Эта тема, 
разумеется, в наших беседах не затрагивалась, однако министр не лишал себя 
удовольствия дать понять, что он пользуется доверием Индиры Ганди и она 
прислушивается к его советам. Как-то Мисра во время сердечной беседы признался, 
что он и его коллеги испытывают не только глубокое уважение к Индире Ганди, но 
и не менее глубокий страх перед ней. В это охотно верилось. Известный публицист 
Ф. Мораэс в 1971 году писал: "Индира Ганди единственный мужчина среди 
конгрессистских старых баб". 
 Мисра докладывал Индире Ганди о наших встречах. 
 Мисра был мне очень симпатичен. Этот человек сам взвалил на себя тяжелейшую 
политическую ношу, стоически терпел неудачи, радовался успехам, боролся с 
тайными и явными соперниками и не знал устали. Думаю, что встречи со мной 
помогали ему проверять какие-то свои оценки. По крайней мере, так казалось мне 
в то время. 
 2 января 1975 года Л. Н. Мисра был тяжело ранен взрывом гранаты, брошенной в 
него на предвыборном митинге в Бихаре, не получил квалифицированной медицинской 
помощи и вскоре скончался от перитонита. Вечная ему память! 
 Индийская слабость - многословие. Этим грешат почти все мои знакомые. Долгие 
экскурсы в историю, бесконечные разъяснения несущественного, уход в сторону от 
предмета разговора и возвращение к нему с какой-то совершенно неожиданной 
стороны, личные переживания - все это связано причудливой логикой. Для того