бежала сверкающая полоса лучей. Стеклянные двери над крыльцом были открыты, 
морской 
ветерок играл тонкими занавесками. Комната влекла к себе заманчивым уютом 
безопасное 
прибежище во враждебном окружении.
     Натан взбежал наверх, перепрыгивая через ступеньку.
     - Кто-нибудь есть дома? - спросил он, вытряхивая песок из своих мокасин.
     - Входите.
     Он сразу узнал голос Надин, мягкий, но с легкой хрипотцой. Натан вошел, но 
тут же 
остановился, заметив большого темнокожего человека, настоящего великана, в углу.
 Его руки 
были скрещены на груди, лысая голова отражала свет стеклянной люстры.
     Натан отшагнул назад, готовый к бегству. Он ненавидел неожиданности.
     - Не волнуйтесь, - быстро сказала Надин. - Он друг.
     - Вам следовало предупредить меня о том, что он будет здесь. Кто он?
     - Друг моего отца. Его можно было бы назвать моим телохранителем, хотя он 
играет 
гораздо более важную роль в моей жизни. Он воспитал нас.
     Она улыбнулась темнокожему человеку.
     - Ни дать ни взять джинн из Аладдиновой лампы, - сказал Натан.
     - Бассам присматривает за мной и моим братом Набилем. Вам нечего 
тревожиться. 
Послушайте, до сих пор вы мне доверяли. Сделайте еще один шаг.
     - Он говорит по-английски?
     - Нет.
     Натан продолжал стоять возле двери.
     - Обещайте мне, - он посмотрел на нее строгим взглядом, - никогда никого 
не 
приводить на встречу со мной, не предупредив меня загодя.
     - Обещаю и прошу меня на этот раз извинить. Но неужели вы думали, когда 
просили 
меня добыть необходимую информацию, что я сама буду этим заниматься?
     - Именно так я и думал, но это уже не относится к делу, - произнес он, 
входя наконец в 
комнату.
     Бассам шагнул вперед. Он, видимо, был готов защищать Надин, но она чтото 
сказала ему 
по-арабски, и он вернулся на прежнее место. Затем она пригласила Натана сесть 
на стул и сама 
села напротив него.
     - Вы не хотели бы чегонибудь выпить перед ужином? - спросила она.
     - С удовольствием.
     - Вам текилы?
     - Да.
     Она пошла наливать, махнув рукой Бассаму, чтобы тот оставил комнату.
     - Надеюсь, вы не послали его за друзьями? - шутливо осведомился Натан.
     - Он пошел накрывать стол для ужина.
     - А теперь скажите мне, кто ваш отец?
     - Вы, вероятно, знаете его, по крайней мере понаслышке.
     Она вручила ему стакан.
     - Наша семейная фамилия аль-Данна, а моего отца зовут Катибом.
     Надин подняла подбородок, очевидно, гордая своим отцом.
     Натан чуть не выронил стакан.
     - Уж не хотите ли вы сказать, что вы дочь Абу Набиля? - пробормотал он.
     Да, он больше всего известен под этим именем.
     - Ну и чертовщина! - ругнулся Натан. - Чтоб из всех людей в мире вы 
оказались 
дочерью самого опасного террориста!
     - Мой отец борец за свободу. Он не просил, чтобы его втянули в эту войну. 
Почему вы 
не оставили его в покое?
     - Извините, но ваш отец закоренелый убийца.
     - Вы не имеете никакого понятия ни о том, кем мой отец был, ни кто он 
сейчас. Вам ли 
его судить? Что вы знаете о борьбе за свободу? Вы были свободны с самого 
рождения.
     - Не совсем так, - сказал Натан. Это было неподходящее время и место для 
подобного 
спора, но он не мог сдержаться. В самой этой ситуации было что-то очень 
странное. Почему 
она согласилась помочь? Это надо было выяснить и немедленно. - Мы не были 
свободны с 
самого рождения. Нам пришлось сражаться за свою свободу.
     - Сражаться? Вы называете дирясинскую резню сражением?
     - Это сделала экстремистская организация. Регулярная армия не совершала 
ничего 
подобного. Во всяком случае, ничего похожего на то, что сделали бандиты хаджа 
Амина 
альХусаини.