надпись «9. COMMANDO». Солдаты и офицеры группы связи носили выдержанную в той 
же цветовой гамме нашивку «COMMANDO SIGNALS». Наконец, 5-й отряд в самом конце 
войны обзавелся золотистой металлической эмблемой, прикрепленной к нижней части 
погон по старой английской полковой традиции. Подковообразная ажурная эмблема 
представляла цифру "5"и надпись «COMMANDO». Под нашивками с наименованием части 
с конца 1942 года на обоих рукавах курток носили эмблему Управления 
объединенных операций [13] . Последняя представляла собой темно-синий суконный 
клапан, на котором красной краской по трафарету прокрашивались стилизованные 
изображения адмиралтейского якоря, пистолета-пулемета Thompson M1928 и орла — 
символов трех видов вооруженных сил, участвующих в проведении рейдов. Нашивки 
на левом и правом рукавах имели зеркальный рисунок — ствол автомата и голова 
орла всегда смотрели вперед по ходу движения. Поскольку казенная эмблема 
оказалась блеклой и неброской, многие солдаты и офицеры обзавелись 
приобретенными за свой счет нашивками с вышитым алой нитью рисунком. 
Существовало два варианта эмблемы: подковообразная и круглая (последняя 
появилась несколько позже, одновременно с вышитым образцом).
 Морские пехотинцы носили несколько образцов нашивок. Все они выполнялись по 
единому с армейскими коммандос образцу. У самого плеча пришивали темно-синюю 
полоску с красной надписью «ROYAL MARINES», под ней — дугообразную нашивку 
«COMMANDO», а еще ниже — круглую эмблему Штаба объединенных десантных операций. 
В конце 1944 года появилась новая нарукавная эмблема армейских коммандос, 
разработанная на основе эмблемы 2-го отряда — черный треугольник с красным 
изображением кинжала «Фейрберн-Сайкс». С начала следующего года эти нашивки 
заменяли эмблемы Управления объединенных операций во всех отрядах коммандос, 
кроме морской пехоты.
 Личный состав Береговой команды ВМФ в полевых условиях носил смесь армейской и 
флотской формы одежды. Ее основу составляло полевое обмундирование образца 1937 
года с соответствующим снаряжением. Под курткой часто носили черный морской 
свитер навыпуск. Стальной шлем окрашивался в «морской» — серо-голубой цвет, 
знаки различия унтер-офицеров ВМФ вместе с шевронами за выслугу лет (красные на 
темно-синем фоне) нашивались на рукава полевой куртки. Офицерские золотые 
галуны надевались на погоны с помощью темно-синих манжетов. У плечевых швов 
обоих рукавов моряки носили черные дугообразные нашивки с белой вышитой 
надписью «ROYAL NAVY».
 Военнослужащие передовых групп наведения ВВС носили пехотную боевую униформу с 
авиационными головными уборами (в полевых условиях носили пилотки и стальные 
шлемы серо-голубого цвета). На рукавах полевой формы размещались различные 
квалификационные эмблемы ВВС (в основном у связистов), черные нашивки с 
«птичкой» и сержантские нашивки — все это носили по правилам, установленным для 
обмундирования авиации. Нашивки Штаба объединенных десантных операций в этом 
случае нашивали над манжетами.

 Специальная авиационная служба

 После окончания боев на Западном фронте Черчилль, который сделал правильные 
выводы из применения немцами воздушно-десантных войск в Норвегии, Бельгии и 
Нидерландах, опубликовал меморандум от 18 июня 1940 года, в котором излагались 
основные принципы создания новых родов войск-ВДВ, коммандос и других. 17 июля 
1940 года Черчилль издал приказ об учреждении Службы специальных операций 
(Special Operations Executive — SOE). В функции этого органа входила 
координация осуществления диверсий на оккупированных немцами территориях. 
Управление стало одним из любимых детищ премьер-министра: Черчилль называл его 
«министерством неджентльменской войны», а в речи перед личным составом аппарата 
ССО произнес фразу, ставшую его девизом: «Set Europe ablaze!» — «Подожгите 
Европу!» Первым руководителем ССО стал Хью Долтон (Dalton), затем его сменил 
лорд Уолмер (Wolmer). На практике задачи Службы касались двух основных сфер: 
помех работе европейской промышленности в пользу рейха и оттягивания с фронтов 
для поддержания оккупационного режима максимального количества немецких войск. 
Управление немедленно начало подготовку операций в «особых условиях», для 
которых требовались специально обученные люди.
 В рядах службы служили как англичане, так и выходцы из оккупированных стран. К.
 Кабальеро-Хурадо так описывает взаимоотношения Службы с различными 
политическими и военными ведомствами Великобритании и союзных государств: 
«Контакты между „правительствами в изгнании“ и Движением Сопротивления в 
странах Европы были делом нелегким. CGO часто обвиняли в том, что штаб 
преследует прежде всего чисто английские интересы, не принимая в расчет ущерб, 
который причиняется местным антифашистам и престижу „правительств в изгнании“. 
В защиту ССО можно сказать, что в тех условиях Служба сделала все возможное — 
большего достичь было нельзя. Усилия ССО часто натыкались на препятствия, 
чинимые ей другими спецслужбами, а многие „правительства в изгнании“ имели 
слишком невысокий статус, чтобы его можно было серьезно подорвать. Кроме того, 
местные группы Сопротивления сплошь и рядом пытались манипулировать Службой в 
своих интересах, разумеется, за счет других групп» (20, стр. 7).
 К 1944 году деятельность ССО приобрела поистине гигантские масштабы: на 
оккупированных немцами территориях Западной и Северной Европы, не считая Италии,
 действовало около 7500 разведчиков и боевиков Службы. Несмотря на тяжелые 
потери (многочисленные немецкие силы безопасности действовали с высокой 
эффективностью), ее агенты успешно руководили огромнейшей сетью организаций и 
ячеек движения Сопротивления во всех странах континента. Оружие, деньги, 
средства связи и взрывчатка сбрасывались для них с самолетов ВВС Великобритании.