отрицательно по отношению к Доновану и его организации с момента ее зачатия. Он 
видел в ней угрозу своей монополии в деле обеспечения безопасности США и сборе 
информации в странах Латинской Америки. Гувер с подозрением относился к тесным 
связям Донована с англичанами. Шеф ФБР втайне начал собирать досье на Донована, 
внедрил шпионов в его организацию и мешал проведению операций. В то же время он 
нападал и в открытую, апеллировал непосредственно к Рузвельту. Лишь после того, 
как Донован обещал не оспаривать монополию Гувера на операции в Южной Америке, 
тот на некоторое время успокоился(26).
 Госдепартамент также видел в ведомстве Донована посягательство на информацию, 
собираемую дипломатами. Кеннеди яростно протестовал против визитов Донована в 
Великобританию, а заместитель госсекретаря Самнер Уэллс потребовал от Рузвельта 
распустить организацию. Госдепартамент был недоволен тем, что Донован не 
признает разделения полномочий и использует необходимость сбора информации как 
предлог, для того чтобы влезать в чужие дела. Однако Рузвельт, поняв, что 
Донован нарушает спокойствие Госдепартамента, решил, что это совсем неплохо, и 
не предпринял ничего в ответ на требование Уэллса.
 Но самый мощный вызов Доновану бросила военная разведка в лице генерала 
Джорджа Стронга, в прошлом сражавшегося против индейцев. Генералу была 
ненавистна сама идея существования гражданской службы, находящейся в центре 
военных операций в военное время. Ему особенно не по душе было ведомство, 
финансируемое из секретных фондов, подчиненное непосредственно президенту, 
имеющее тесные связи с англичанами, дилетантское и открытое для 
коммунистического проникновения. Стронг, имевший благодаря своему влиянию и 
аристократическим манерам прозвище Король Георг, решил сокрушить Донована. 
Донован был не так хитер, как Мензис, а Стронг, контролируя доступ к материалам 
«Ультра» и «Мэджик» (американский перехват и дешифровка радиограмм японцев), 
использовал эти материалы для того, чтобы высмеивать операции УСС. Стронг завел 
детальное досье на ведомство Донована и при любой возможности поносил как 
работу организации, так и ее шефа(27).
 Усилия Стронга по уничтожению Донована можно просто объяснить личными 
амбициями. Без сомнения, он видел в Доноване главного конкурента в борьбе за 
пост директора послевоенной централизованной разведывательной службы, которая 
должна была родиться из хаоса военных лет. Однако немецкие документы, 
захваченные после капитуляции Германии, подтверждают, что Стронг был прав в 
одном: система внутренней безопасности в организации Донована была отработана 
слабо.
 В мае 1942 года майор Герман Баун, возглавлявший восточное направление 
разведывательного управления абвера, направил сообщение командующему передовым 
эшелоном немецких армий на советско-германском фронте. Это был удивительный 
документ. В нем достаточно детально излагались взгляды американского 
правительства на стратегию развития событий до конца 1942 года. Основные 
позиции заключались в следующем: Советский Союз должен продержаться до того 
времени, пока американская военная промышленность не достигнет такого уровня, 
что можно будет оказывать помощь Советам. Если русским удастся втянуть Германию 
во вторую зимнюю кампанию, союзники окажутся в безопасности. Силы русских 
включают 360 дивизий, в то время как немцам не хватает 100 дивизий, чтобы 
успешно завершить кампанию до наступления зимы. Союзники не откроют Второй 
фронт в Европе в 1942 году, но попытаются ввести Германию в заблуждение и 
заставят ее поверить, что они планируют вторжение. Одним из элементов 
дезинформации должен явиться рейд на побережье Франции [34] .
 Баун сообщал, что информация поступила из нескольких источников. Один из них 
просто характеризовался как «надежный». О других было сказано, что некий 
иностранный дипломат слышал это от «американского полковника Донована». В 
немецких архивах нет ничего, указывающего на осознание немцами огромной 
важности этой информации. Вероятно, потому, что Германия уже пришла к выводу о 
том, что в 1942 году Второй фронт не будет открыт. Но этот пример показывает, 
что утечка информации шла непосредственно от Донована(28).
 Стронг, естественно, не знал этого, и обвинение в адрес Донована о никуда 
негодной системе внутренней безопасности оказалось холостым выстрелом. Генерал 
обвинил полковника в том, что тот позволил своим людям похитить у японского 
военного атташе книгу кодов и тем самым поставил под угрозу систему «Мэджик». 
Стронг заявил, что операция проведена очень неуклюже, японцы наверняка 
встревожены, и в результате он «готов держать пари, что возникает опасность 
смены всех кодов». После успеха битвы за Мидуэй и той роли, которую сыграла в 
победе американцев система «Мэджик», она стала рассматриваться в качестве 
важнейшего источника разведывательной информации. Поэтому предупреждения 
Стронга легли непосредственно на стол президента.
 Расследование, однако, показало, что реальная картина не совпадала с тем, как 
пытался изобразить эти события Стронг. Материалы, изъятые у японского атташе, 
состояли из дубликатов его телеграмм. Дубликаты извлекли из корзины для мусора, 
они были зашифрованы элементарным кодом для второстепенных отправлений. Агенты, 
изъявшие материал, действовали с ведома Стронга, он знал об операции и не 
высказал возражений. Наконец, в справке из управления, которое вело систему 
«Мэджик», указывалось, что за кражей в Лиссабоне не последовало снижения уровня 
радиообменов с использованием шифра, который, по мнению Стронга, был 
скомпрометирован(29).
 Об этом бесполезном споре, отнявшем у враждующих сторон так много сил и 
энергии в то время, когда шла война, вряд ли стоило упоминать, если бы не его 
последствия. Объединенный комитет начальников штабов, раздраженный этой 
междоусобицей, решил четко разграничить полномочия. В результате появился устав