пострадавшего компрометирующие документы раньше, чем это сделает полиция. Но 
КГБ остро нуждался в надежной политической информации из Китая и Японии. И 
Зорге был завербован разведывательной секцией Коминтерна в 1925 году. После 
командировок в Великобританию и Скандинавию в 1928 – 1929 годах он был 
переведен в военную разведку и направлен в Шанхай. Москву в то время 
интересовало влияние китайской революции на мировое коммунистическое движение.
 В 1933 году Зорге опять в Москве. Он получает новые инструкции, которые, 
вероятно, были сформулированы лично Сталиным. Маньчжурский инцидент [29] вызвал 
глубокую озабоченность Москвы экспансионистской политикой Японии и ее 
отношением к Советскому Союзу. Успех миссии Зорге в Китае делал его идеальным 
агентом в Японии. Действуя тщательно и терпеливо (стиль, вообще характерный для 
его группы), Зорге потратил два года на подготовительную работу. Агент 
разведывательной службы Коминтерна Бранко Вукелич направляется в Токио в 
качестве корреспондента французского журнала «Вю» и белградской газеты 
«Политика». Он должен был стать помощником Зорге. Мияги Етоку – японский 
художник, получивший образование в Америке, член компартии США, возвращается в 
Японию для выполнения специального задания. Его. работой станет перевод 
материалов с японского на язык, который может быть закодирован для 
радиопередачи. Радист, немецкий коммунист, известный лишь по псевдониму 
«Бернгард», получил подготовку в Москве и уже находился в Токио. (Позднее он 
был заменен другим немцем, Максом Клаузеном.)
 Зорге направился в Германию, чтобы создать себе хорошую «крышу». Он вступает в 
нацистскую партию и добивается назначения в Токио специальным корреспондентом 
самой влиятельной газеты страны – «Франкфуртер цайтунг», а также 
корреспондентом «Теглихе рундшау» и «Берлинер берзенцайтунг». Рихард вооружился 
рекомендательными письмами как в посольство, так и к отдельным влиятельным 
немцам в Японии. После этого он отправился в Страну восходящего солнца. Вскоре 
ему удалось завербовать в свою группу наиболее ценного агента – японца по 
национальности, вклад которого в разведывательные успехи КГБ можно сравнить 
лишь с вкладом самого Зорге.
 Это был Ходзуми Одзаки, человек блестящих способностей, сын журналиста, 
принадлежавшего к древнему самурайскому роду. Одзаки рос и получил образование 
на Тайване, где его отец работал редактором газеты «Тайван ници-ници симбун». 
Одзаки посещал привилегированные школы, изучил английский язык и вернулся в 
Японию, чтобы поступить в Токийский университет. Ужасное обращение с корейцами, 
коммунистами и профсоюзными активистами после землетрясения 1923 года (многие 
были избиты полицией и толпой под предлогом предотвращения восстания в условиях 
хаоса) произвело на Одзаки глубокое впечатление. Он обратился к марксизму, 
пытаясь отыскать пути решения социальных проблем, найти ответы на политические 
вопросы и лучше понять положение национальных меньшинств. Одзаки поступил в 
штат газеты «Асахи симбун» и в 1927 году был направлен в Китай для освещения 
хода китайской революции. В конце 1930 года в книжной лавке Коминтерна в Шанхае 
он познакомился с Зорге. Знакомство состоялось с помощью Агнес Смедли – 
американской писательницы левого толка, автора многочисленных статей в журнале 
«Нью мэссиз», который издавался в это время в США. Став друзьями, Зорге и 
молодой японец вели нескончаемые дискуссии по политическим и философским 
проблемам. В 1934 году они снова встретились в Японии, и, когда Зорге сказал 
другу, что тот может помочь в борьбе с фашизмом и милитаризмом, поставляя 
Коминтерну сведения, Одзаки охотно согласился.
 Лишь поздней осенью 1936 года группа была готова приступить к действиям. 
Предшествующий период был посвящен созданию прикрытия всем членам группы, 
вживанию в японское общество и точному определению главных задач и основных 
целей операции. К тому времени, когда Зорге решил, что группа готова к действию,
 она представляла из себя весьма мощную организацию, возможно, самую мощную за 
всю историю шпионажа. Зорге сумел так поставить себя в немецком посольстве, что 
его считали вторым лицом после самого посла. Он стал неофициальным советником 
со своим кабинетом в здании посольства, имел доступ ко всем документам. Рихард 
был знаком со всеми местными нацистами, всеми немецкими газетчиками, множеством 
журналистов из других стран, включая представителя Ассошиэйтед Пресс Релмана 
Морина и руководителя корпункта агентства Рейтер Джеймса Кокса (убит японской 
полицией в 1940 году). Он тщательнейшим образом взялся за изучение японской 
политики, истории, экономики и искусства. Зорге исколесил всю страну и оставил 
наполовину написанную книгу о Японии. Этот труд, вне всякого сомнения, получил 
бы самую высокую оценку в научных кругах. Ни один европеец в Японии в то время 
не обладал столь обширными и глубокими познаниями по всем аспектам жизни и 
состоянии дел Страны восходящего солнца(23).
 Тем временем Одзаки быстро поднимался по социальной лестнице. Как автор 
многочисленных статей и книг, посвященных китайско-японским отношениям, а 
позднее – ходу войны между ними, он считался ведущим специалистом по этим 
проблемам, аналитиком высшего класса. Одзаки работал консультантом Кабинета 
министров, имел свободный доступ в его секретариат. Офис Одзаки находился в 
официальной резиденции премьера – принца Коноэ, но не это было самым важным. 
Самым значительным достижением было то. что он входил в «Общество завтраков», 
некий кухонный кабинет министров, который давал советы премьеру по самому 
широкому кругу вопросов внутренней и международной политики. Это не только 
открывало ему пути к процессу принятия решений, но и давало возможность 
проверять собственные выводы, обращаясь к обладавшим реальной властью людям. 
Как и Берджесс, Одзаки никогда не стремился активно выуживать информацию. Ее 
обладатели делились сведениями охотно и по собственной инициативе, лишь для 
того чтобы услышать его мнение эксперта. К 1938 году Зорге и Одзаки не только