люфтваффе на должность офицера разведки. Попытка МИ-5 выставить дело Герца в 
качестве предвестника наступления немецких разведслужб на Великобританию успеха 
не имела.
 Другие дела против немецких шпионов в 30-е годы были не более впечатляющими, 
чем дело Герца. Миссис Джесси Джордан, парикмахерша 51 года, проведшая столько 
лет в Германии, что она уже не могла говорить по-английски без акцента, была 
приговорена в 1938 году к четырем годам тюрьмы за то, что она являлась 
«почтовым ящиком» для абвера, получая письма от германских агентов в США и 
переправляя их в Германию. Дональд Адамс, журналист 55 лет из Ричмонда (Суррей),
 был приговорен к тюремному заключению на семь лет в сентябре 1939 года за 
передачу в письмах информации абверу. Его корреспонденция, перехватываемая 
потому, что указанный адрес был известен МИ-5 как «крыша» абвера, приходила 
адресату еще в течение восьми месяцев, так как Адамс, по признанию МИ-5, не 
передавал никакой информации сверх той, что могла быть легко получена из 
британских газет. В мае того же года ирландец, каменщик Джозеф Келли, 
работавший на одном из военных заводов в Ланкашире, получил три года тюрьмы за 
кражу и десять лет по закону о шпионаже, так как он продал план завода абверу 
за 30 фунтов стерлингов(3).
 Пока этим «шпионам» выносили суровые приговоры за весьма незначительные 
проступки, люди из совершенно иной социальной среды передавали немцам очень 
важную информацию совершенно безнаказанно.
 Барон Уильям С. де Роп был по происхождению литовцем, натурализовавшимся в 
Великобритании и служившим в Королевском воздушном флоте во время первой 
мировой войны. Де Роп сам возложил на себя обязанность способствовать  
сближению между гитлеровской Германией и Англией. Вместе со своей 
женой-англичанкой он обосновался в Берлине и сумел завоевать доверие Гитлера и 
других нацистских вождей, которые называли его «наш британский агент». Де Роп 
преследовал две цели: политическую и разведывательную. Он стремился убедить 
ведущих британских политических деятелей в том, что Германии и Великобритании 
нужно держаться вместе, чтобы противостоять коммунистической угрозе. Для этого 
он приглашал в Германию, помимо прочих, «двух генералов, адмирала, журналистов» 
и многих своих друзей. Разведывательной задачей было получение для люфтваффе 
достоверной информации о британской авиационной промышленности и Королевском 
воздушном флоте. С этой целью де Роп решил задействовать своего приятеля 
Фредерика Уинтерботема, который с 1929 года был шефом авиационной разведки 
СИС(4).
 Взаимоотношения де Ропа и Уинтерботема были несколько странными, и сейчас, по 
прошествии времени, уже трудно понять, де Роп ли обманом вынудил Уинтерботема 
помогать ему, или, наоборот, Уинтерботем обманул де Ропа. Говоря о своей жизни, 
Уинтерботем не делает секрета из того, что он всегда считал настоящим врагом 
Великобритании Советский Союз, и открыто признает себя сторонником 
англо-германского сотрудничества против Сталина. С другой стороны, он заявляет, 
что располагал обширными связями в Германии, которые позволили ему получать 
максимальное количество сведений о военно-воздушных силах немцев.
 В действительности же это была дорога с двусторонним движением. Нацистам почти 
наверняка было известно о том месте, которое Уинтерботем занимал в СИС – это 
признает и он сам, – но они решили торговать с ним сведениями, что могло 
осуществляться на почти официальном уровне, так как Министерство авиации 
Великобритании во главе с лордом Лондондерри, а затем лордом Суинтоном было 
сторонником взаимопонимания между Великобританией и Германией. Один из 
официальных докладов немецкого Министерства иностранных дел 1935 года гласит: 
«В случае каких-либо антигерманских действий в Лондоне нас всегда запрашивали 
из Министерства авиации, что можно предпринять для укрепления германских 
позиций». Велись переговоры между представителями британских моторостроителей и 
люфтваффе, немцев приглашали «присмотреться повнимательней» к оснащению 
британской авиации, английский военно-воздушный атташе в Берлине, докладывавший 
с некоторой тревогой о быстром росте люфтваффе, был заменен более лояльным 
офицером.
 Роль Уинтерботема во всем этом может быть расценена как классическая роль 
двойного агента. Но, как и со всеми двойными агентами, наниматель время от 
времени подводит итоги и выясняет, кому же все-таки в этой игре достаются 
вершки, а кому – корешки. Форин офис пребывало в сомнениях. В 1937 году 
Уинтерботему было приказано прервать всяческие контакты с нацистами(5). (Он 
честно служил всю войну, но до самого конца был уверен, что Великобритания 
сражается не с тем противником.)
 С де Ропом дела обстояли иначе. Сведения, переданные им нацистам, – позиции 
сторонников мира в Британии, возможность сотрудничества люфтваффе и британских 
военно-воздушных сил, симпатии высокопоставленных офицеров Министерства авиации,
 перспективы закупки люфтваффе деталей самолетов в Великобритании – были 
значительно важней для Германии, чем поэтажный план артиллерийского завода, 
план Мэнстонского аэродрома или пересказ статей из английских газет. Однако 
МИ-5 никогда не предлагала арестовать де Ропа во время одного из его 
периодических визитов в Великобританию и выдвинуть против него обвинение в 
шпионаже. Даже после начала войны он продолжал снабжать немцев информацией из 
своей новой резиденции в нейтральной Швейцарии. Урок из всего этого можно 
извлечь следующий: у шпиона гораздо больше шансов выжить, если он принадлежит к 
высшим слоям общества.
 В то время как немецкие разведывательные операции против Великобритании 
разворачивались вяло, главным образом потому, что Гитлер пребывал в убеждении о 
возможности достижения договоренности с этой страной, действия против