создавать свою разведслужбу по ее образу и подобию. Однако попытка Гитлера 
воплотить эту идею в жизнь была сорвана вечным соперничеством между уже 
существующими в Германии спецслужбами. Самой мощной, казалось, был абвер – 
армейская разведка, сила которой росла вместе с усилением германских 
вооруженных сил. Его бюджет был секретным, однако его очень энергичный шеф – 
адмирал Вильгельм Канарис, занявший этот пост 1 января 1935 года, говорил своим 
офицерам, что в его распоряжении имеются «миллионы марок».
 Естественным соперником абвера была Sicherheitsdienst (СД), созданная 
Рейнхардом Гейдрихом в 1931 году для шефа СС Генриха Гиммлера. В начале их 
деятельности абвер и СД хорошо сотрудничали. «Офицеры абвера приветствовали 
эффективность и умение СД. Они отдавали все силы борьбе с вражескими агентами, 
действуя упорно, с полной отдачей и втайне. Они не обращали внимания на 
политических противников, поскольку это было делом экспертов, и все это 
определяло эффективность нового аппарата», – писал биограф Канариса(1). Когда 
абвер осознал, что амбиции СД простираются несколько дальше, чем обеспечение 
безопасности нацистов, что она стремится взять под контроль все 
разведывательные службы Германии, было уже поздно что-либо предпринимать. В 
«Ночь длинных ножей» среди убитых был и бывший шеф абвера Фердинанд фон Бредов, 
и отношения между Канарисом и Гейдрихом стали все больше и больше портиться по 
мере усиления стремлений Гейдриха распространить свою деятельность и на внешнюю 
разведку.
 В этой атмосфере соперничества процветали прочие мелкие агентства, каждое под 
крышей кого-нибудь из членов нацистского руководства. Некое квази-министерство, 
Porschungsamt (исследовательский департамент) Министерства авиации рейха, 
ничего общего не имеющее с этим ведомством, занималось радио – и телефонным 
перехватом и дешифровкой дипломатических кодов. Оно подчинялось напрямую 
Герману Герингу. Informationsstelle III, шпионская служба на базе германских 
дипломатических миссий за рубежом, подчинялось министру иностранных дел Иоахиму 
фон Риббентропу. Официальное немецкое пресс-агентство, Deutsche Nachrichtenburo,
 сочетало сбор новостей с тайными операциями и подчинялось прямо министру 
пропаганды Геббельсу. У заместителя фюрера Рудольфа Гесса тоже была своя 
разведывательная служба, собиравшая сведения за рубежом и информировавшая его о 
планах политических соперников в Германии.
 Такое разрастание различных разведывательных организаций неизбежно привело к 
дублированию усилий, неэффективной оценке полученной информации, соперничеству 
и всеобщей путанице. Например, абвер жаловался на то, что СД мгновенно 
арестовывает любого иностранного шпиона, как только он попадает в поле ее 
зрения, тогда как абвер, давно знавший об этом агенте, предоставлял ему 
определенную свободу действия, в надежде установить других агентов или 
источники информации. Чем сильнее было соперничество между службами, тем более 
скрытным становилось каждое из них в отношении источников и классификации 
сведений. Это означало, что правительственные департаменты, использующие 
полученные сведения, никогда не знали точно степень их достоверности. Майор 
Оскар Рейль, возглавлявший отделение абвера во Франции с 1935 года до конца 
войны, позже сказал, что из сотен докладов, полученных им от СД, только в одном 
был указан источник информации(2).
 Таким образом, немецкая разведывательная служба была весьма далека от высокой 
эффективности, поскольку ее поразил фатальный недуг – многоглавость, причем ни 
одна из голов не пожелала отказаться от своей власти, поскольку обладание 
разведывательными данными давало доступ к вождю. Мы можем увидеть работу этой 
покалеченной германской разведки на примере проведенных ею операций в 
Великобритании и США.
 Если немецкие шпионы, пойманные в Великобритании в 30-е годы, являлись 
классическим образцом, то можно сделать вывод, что немецкая разведка 
действовала спорадически и была плохо профессионально подготовленной, поэтому 
угроза британской безопасности со стороны нацистских шпионов была сильно 
преувеличена [14] .
 Наиболее типичным является дело доктора Германа Герца, юриста и бывшего 
офицера армейской разведки, приговоренного в 1936 году к четырем годам 
тюремного заключения по обвинению в шпионаже. Он попал в поле зрения МИ-5 после 
того, как его квартирная хозяйка в графстве Кент пожаловалась в местную полицию,
 что жилец уехал, не заплатив за квартиру, – поступок, вряд ли свойственный 
профессиональному разведчику.
 Перетряхнув жилище Герца, МИ-5 обнаружила множество доказательств, 
использованных против него на суде: карту юго-восточной части Англии с 
отмеченными на ней военными аэродромами, фотокамеру, авиационные журналы, 
письма, записные книжки и справочник под названием «Воздушный пилот». Одно из 
писем было шестилистной анкетой для поступления на службу в люфтваффе, где Герц 
описывал свои достижения на поприще разведки во время первой мировой войны – 
опять надо отметить, что профессиональный разведчик вряд ли оставил бы такого 
рода вещи в покинутом жилище, которое он снимал.
 В свое оправдание Герц заявил, что эти сведения ему необходимы для создания 
книги под названием «Мост через серые воды». Его адвокат подчеркнул, что все 
изъятые у него документы могли быть легко приобретены каждым желающим – довод, 
с которым МИ-5 вынуждена была согласиться. Герц был осужден главным образом на 
основании пометок, сделанных им на плане Мэнстонского аэродрома, скопированном 
из «Воздушного пилота», и обозначавших ангары и склады топлива, не указанные в 
оригинале, что, по мнению обвинения, являлось доказательством чего-то большего, 
нежели простое любопытство. Представляется достаточно очевидным, что Герц 
пытался собрать материал, который придал бы вес его заявлению о поступлении в