Берзинь встретились с Кроми в ночном клубе, где тот познакомил их с Рейли, 
который в свою очередь отправил Берзиня и Шмидхена в Москву к Локкарту – 
маленькое, но существенное отличие от версий Рейли и Локкарта. Если версия 
Шмидхена правдива, то получает объяснение быстрый арест Локкарта (которого 
затем обменяли на советского представителя в Лондоне Максима Литвинова) и 
попытка арестовать Кроми [9] .
 Однако совершенно очевидно, что Шмидхен не все знал о заговоре, иначе почему 
не был предупрежден шеф петроградской ЧК и Ленин стал легкой мишенью для Доры 
Каплан? Ответ, возможно, заключается в том, что возникла путаница, связанная 
еще с одним заговором, организованным в то же время. Это была разработка ЧК по 
использованию Локкарта для того, чтобы завлечь британский корпус в Архангельске 
в ловушку под видом сдачи в плен латышских войск(19). Эта операция тоже 
сорвалась из-за того, что слишком быстро стали развиваться события, описанные 
ранее.
 Месть большевиков за заговор Локкарта была ужасной. Правительство установило 
порядок, направленный на подавление всякой контрреволюционной деятельности, – 
«красный террор», а ЧК получила разрешение арестовывать и расстреливать на 
месте подозрительных лиц. Локкарт сам видел, как трех бывших царских министров 
вытащили из камеры и расстреляли не за то, что те сказали или сделали, просто 
они были классовыми врагами и их смерть должна была послужить и наказанием, и 
предупреждением. Никто не знает, сколько человек было убито. Локкарт считает, 
что несколько сотен, другие – несколько тысяч. Офицеры британской разведки 
избежали этой участи, но некоторые – лишь временно.
 Как мы видим, длинная рука ЧК в конце концов достала Рейли. Локкарта мучило 
чувство вины. Довольно долго он размышлял о возможности остаться в России. 
Следователь ЧК в беседе с ним подчеркнул, что Локкарт был счастлив в этой 
стране, у него была русская любовница, на родине его карьера в результате 
происшедших событий была сломана, а если он останется в России, для него 
найдется интересная работа. «Я отнесся к этому предложению гораздо более 
серьезно, чем может предположить английский читатель», – писал Локкарт. Он 
припомнил, что трое французов приняли подобные предложения. «Они не были 
предателями в полном смысле этого слова. Как многие из нас, они находились под 
влиянием того катаклизма, который, как они понимали, до основания потрясет весь 
мир». Но Локкарт решил, что не может предать забвению свои обязательства. Он 
вернулся в Лондон и работал в Форин офис до 1928 года, после чего перешел на 
журналистскую работу к лорду Бивербруку. Во время второй мировой войны Локкарт 
был директором Комитета по вопросам политической войны. Им написаны биографии 
многих знаменитых людей, многочисленные мемуары. Умер Локкарт в 1970 году. 
Дневники, опубликованные после его смерти, показали, что большую часть времени 
он боролся с алкоголизмом(20).
 Хилл был брошен СИС на произвол судьбы и в 20-е и 30-е годы пробавлялся 
случайными заработками. Он работал в компании «Ройял Датч-Шелл», около года был 
генеральным менеджером у продюсера С. Б. Кохрейна. Но в течение длительного 
времени Хилл был полным неврастеником. «Я редко спал более трех часов в сутки, 
– писал он. – О, эти муки бессонницы! Именно в это время в голове бродят все 
страхи и заботы… Где взять смелость пережить все снова на следующий день… Я 
продираюсь по жизни, недоумевающий и растерянный… Ни один сторонний наблюдатель 
не поверил бы в это, ведь считается, что, если человек вернулся с войны живым и 
здоровым, значит, все хорошо»(21).
 Хилл пережил это и вновь работал в России во время второй мировой войны.
 Дьюкс в 1920 году был возведен в рыцарское достоинство за свою работу. Он 
трудился в СИС вплоть до выхода на пенсию и получил разрешение опубликовать 
сильно подчищенную версию своих похождений. Дьюкс часто читал лекции о России и 
публиковал в газетах и журналах статьи по различным международным вопросам. 
Умер он в 1967 году.
 Так к чему же привели огромные усилия СИС в большевистской России? 
Положительной стороной было то, что на основании приобретенного русского опыта 
в СИС ввели градацию разведданных по степени их достоверности. Причем пришли к 
этому по весьма унизительной причине.
 ГШКШ перехватывала и расшифровывала передаваемые по радио сообщения, которыми 
обменивались советское правительство и его представители в Лондоне. Но в 1920 
году русские поменяли коды. СИС вступила в контакт с агентом БП11 в Ревеле 
(Таллинн), который сообщил, что имеет доступ в департамент Литвинова и может 
предоставить Лонону краткое изложение двухсот телеграмм Литвинова и Москвы. 
Наибольший интерес в них представляла информация о финансировании большевиками 
восстания Шин фейн в Ирландии.
 СИС раздобыла также целую серию документов, якобы полученных из 
представительства России в Берлине. Они касались подрывной работы большевиков 
на границе с Индией. Лорд Керзон очень рассердился на то, что он принял за 
свидетельство двойной игры Советов, и послал в Москву резкую ноту. Но его 
возмущение вскоре обернулось позором.
 Сведения, полученные от БП11, были дезавуированы главным образом сэром Бэзилом 
Томсоном из Скотленд-Ярда, который не подтвердил данных о том, что в Ирландию 
поступали деньги от большевиков, более того, он подчеркнул, что, согласно 
имеющимся сведениям, партия Шин фейн испытывает серьезные финансовые 
затруднения. Когда из СИС потребовали, чтобы БП11 представил оригиналы 
телеграмм для сравнения с полученными от него резюме, тот начал юлить и таким 
образом дискредитировал себя. В ответной ноте Советов прямо говорилось, что 
берлинские документы являются подделкой, а содержащаяся в них информация 
почерпнута из «Остинформацион», бюллетеня, издаваемого в Германии анонимной