министров, масштабы тайных операций возросли в пять раз за три года. В какой-то 
момент только в Африке одновременно проводилось двадцать различных тайных 
операций. ЦРУ бросилось в бой с энергией и энтузиазмом, невиданными со времен 
его расцвета в 60-е годы(6).
 Психологи бизнеса давно заметили, что компании не меняют подвергаемую 
общественной критике практику, если имеется возможность изменить взгляд 
критиков на эту практику. Порой для этого достаточно лишь сменить терминологию. 
Интересно заметить, что в то время, когда солдаты тайных битв чистили свои 
плащи и протирали кинжалы, ЦРУ сменило термин «тайные операции» на выражение 
«специальная деятельность». Оно привлекло к службе по кратковременным 
контрактам 800 ветеранов этой самой «специальной деятельности», которые 
оставили ЦРУ между 1977 и 1986 годами. ЦРУ приступило к набору и подготовке 
персонала, чтобы довести кадровый состав до размеров, позволяющих выполнить 
программу расширения, проводимую Кейси. За один лишь 1982 год четверть миллиона 
молодых американцев, многие из которых были привлечены яркими проспектами, 
вступили в контакт с ЦРУ. Десять тысяч из них подали заявление и полторы тысячи 
были приняты на работу. Штат ЦРУ расширился до шестнадцати тысяч человек(7).
 Значительная часть времени новых сотрудников уходила на приобретение навыков 
лавирования в лабиринтах переплетающихся интересов организаций, формирующих 
разведывательное сообщество Соединенных Штатов: ЦРУ, Агентство национальной 
безопасности, ФБР, Национальное бюро аэрокосмической разведки. Разведывательное 
управление Министерства обороны, разведслужбы сухопутных сил, ВВС, ВМС, 
Управление разведки и исследований Государственного департамента, 
разведывательные подразделения Министерств торговли, сельского хозяйства, 
финансов и др., включая отдел федеральных исследований Библиотеки конгресса.
 Расширение секретных разведывательных служб, по-видимому, всегда 
сопровождается ущемлением гражданских прав, и в этом отношении рост ЦРУ и 
других подобных ведомств не был исключением из правила. То, что в 1975 – 1976 
годах воспринималось как нарушение законности, быстро приобрело легальность при 
администрации Рейгана. ЦРУ получило право расследовать в пределах США дела, за 
которыми стояли иностранцы или иностранные державы. Когда ЦРУ создавалось в 
1947 году, это не входило в его функции. То, что ЦРУ поручалась деятельность 
такого рода, несомненно, заставило Эдгара Гувера перевернуться в своем гробу. 
ЦРУ получило право проводить в США тайные операции или, говоря по-новому, 
«специальную деятельность». Ему было дозволено вскрывать письма и 
кооперироваться в своей деятельности с местными правоохранительными органами. 
Кроме того, ЦРУ получило «добро» на организацию слежки за американскими 
гражданами, находящимися за границей(8). (Ричард Хелмс, бывший директор ЦРУ, 
однажды заметил, что КГБ за рубежом действует как разведывательное учреждение, 
а внутри страны – как ведомство безопасности, и именно в этом состоит 
фундаментальное различие между ним и ЦРУ. Но теперь, в соответствии с новой 
ролью, которую начинало играть ЦРУ в самих США, эта разница стиралась.)
 Для того чтобы впредь избежать проблем, возникших после того, как Филип Эйджи 
обнародовал имена всех действующих сотрудников ЦРУ, какие он только смог 
припомнить, и в особенности после убийства Ричарда Уэлша, руководителя 
отделения ЦРУ в Афинах (его имя появилось в журнале «Контрразведка»), через 
конгресс был проведен закон, запрещающий под страхом уголовного наказания 
разглашать имена агентов ЦРУ [62] .
 Американские защитники гражданских прав яростно протестовали против суровых 
наказаний, предусматриваемых этим законом. (Он применялся даже в тех случаях, 
когда имена становились известны из открытых источников или были ранее оглашены 
в прессе.) Протестующие утверждали, что предусматриваемые законом наказания 
чрезмерны (10 лет тюремного заключения и 50 тыс. долларов штрафа для бывших 
сотрудников разведки и 3 года плюс 10 тыс. для всех остальных) и что закон, по 
существу, вводит цензуру в мирное время(9).
 Новое настроение в пользу суперсекретности охватило буквально всех. ЦРУ начало 
интересоваться не только такими сотрудниками, как Фрэнк Снепп, опубликовавший 
книгу о своей работе в этой организации без предварительного согласия. Оно 
решило положить конец практике, согласно которой бывшие директора ЦРУ 
публиковали свои мемуары. Адмирал Стэнсфилд Тернер, глава ЦРУ при Картере, 
затратил годы на редактирование своей книги и на то, чтобы придать ей 
невинность, соответствующую новым взглядам организации. ЦРУ, в частности, 
настаивало на исключении всякой информации о тайных операциях, которые были 
осуществлены против Никарагуа (несмотря на то, что они частенько попадали на 
первые полосы американских газет), и запретило Тернеру приводить цитаты из его 
же публичных выступлений(10). Было ясно, что ЦРУ стремится установить максимум 
секретности лишь ради самой секретности.
 КГБ, с другой стороны, пытался в 80-е годы улучшить свой имидж в глазах 
советских людей, несколько рассеивая тот туман секретности, который всегда 
окутывал его деятельность. Этот процесс начался при Юрии Андропове, 
возглавлявшем КГБ в течение 15 лет, вплоть до того времени, пока он не стал в 
1982 году лидером Коммунистической партии. Стремясь освободиться от 
стереотипного представления о сотруднике КГБ как о громиле в скверно сидящем 
костюме, Андропов изменил систему подбора и подготовки кадров и приступил к 
пропагандистской кампании в лучших традициях западных рекламных агентств.
 Новая поросль советских разведчиков рекрутировалась из высших учебных 
заведений. Будущих сотрудников подбирали из числа лучших выпускников, знающих, 
по крайней мере, один иностранный язык. Их соблазняли смесью из патриотических 
призывов с перспективами хорошей оплаты, большими квартирами и возможностью 
заграничных командировок. Те из рекрутов, которые попали в Первое главное