Рузвельту тратить до 2 млн. долларов в месяц на развертывание пропагандистской 
кампании с целью возвратить шаха на трон. В результате Мосаддык был устранен от 
власти, а Рузвельт тайно награжден медалью.
 Насколько в конечном итоге были эффективны все эти операции ЦРУ? Можно 
попытаться ответить кратко: в отсутствие стройной внешнеполитической доктрины 
тайные операции – чуть больше чем трюк, который удается лишь тогда, когда 
внутри страны уже наметилось движение в ту сторону, куда хочет подтолкнуть его 
ЦРУ. В тех случаях, когда это было не так, тайные операции либо проваливались, 
либо имели обратный эффект. Они провалились на Украине, в Литве, Польше и 
Албании. Сотни агентов и миллионы долларов были потеряны в Литве и на Украине, 
где действия ЦРУ скорее мешали, чем содействовали движению сопротивления. Эти 
провалы оставили неприятное наследие, последствия чего полностью проявились 
лишь спустя двадцать лет. Многие из эмигрантов, завербованных американцами для 
проведения тайных операций, раньше сотрудничали с нацистами, а позже были 
секретно перевезены в США. Только в 70-х годах начали всплывать факты, 
свидетельствующие о том, что значительное число нацистских военных преступников 
спокойно, с ведома ЦРУ, доживали свой век в США как граждане этой страны.
 В Польше ЦРУ невольно стало орудием в руках коммунистической власти, которая 
использовала старую тактику большевиков, значительно усовершенствованную, после 
революции. Создавались фальшивые подпольные группы сопротивления, которые 
вначале выкачивали у правительственной оппозиции твердую валюту, а потом 
устраивали пропагандистские шоу, излагая публично всю подноготную. Однако 
классическим примером провала, видимо, все же явились операции в Албании. Туда 
между 1949 и 1953 годами были засланы на смерть сотни агентов. Выброшенные с 
парашютами с самолетов или высаженные с катеров на побережье, они тут же 
попадали в руки албанских властей, которые либо расстреливали их на месте, либо 
устраивали показательные суды, чтобы продемонстрировать населению, какая судьба 
ожидает диверсантов и предателей. Это была совместная операция СИС и ЦРУ под 
двойным командованием. От ЦРУ ею руководил Джеймс Маккаргар, а от СИС – Ким 
Филби. Официальное объяснение разгрома операции состоит в том, что Филби, 
внедренный в СИС сотрудник КГБ, информировал о ней Москву. Однако тщательный 
анализ не подтверждает эту точку зрения.
 В последние два года проведения операции Филби не имел к ней никакого 
отношения. В июне 1951 года, после бегства Берджесса и Маклина, он был отозван 
из Вашингтона. Более того, хотя в роли «руководителя» Филби в общих чертах знал 
об операции, ему не были заранее известны такие детали, как время и место 
высадки. Конкретные сроки зависели от погоды, времени приливов и других местных 
факторов, поэтому решения принимали оперативные руководители на месте.
 Филби мог сообщить КГБ о существовании операции как таковой, и это была весьма 
ценная информация. Однако сомнительно, что КГБ использовал Филби для выяснения 
деталей. С какой стати КГБ стал бы рисковать своим наиболее ценным агентом, 
которому наконец удалось проникнуть в самое сердце СИС и ЦРУ, заставляя его 
информировать об операции, заведомо не имевшей шансов на успех. Тем более 
следует учитывать, что между СССР и Албанией существовали не самые теплые 
отношения. Показательно то, что Филби, в целом не стеснявшийся рассказывать о 
своих предательствах, ни словом не упоминал Албанию. Энвер Ходжа, лидер Албании,
 открыто заявлял, что операция провалилась в результате бдительности албанских 
органов госбезопасности, успеха «радиоигры», которую они вели, и 
некомпетентного руководства со стороны СИС и ЦРУ, «а вовсе не в результате 
заслуг какого-то Кима Филби, как утверждают некоторые»(19).
 Наиболее вероятное объяснение разгрома операции состоит в том, что албанским 
властям удалось внедриться в эмигрантские организации, из которых вербовали 
агентов для проведения тайных операций. Скорее всего один из коммунистов, 
внедренных в среду эмигрантов, постарался, чтобы его тайно забросили в Албанию. 
Попав туда, он сдал свою группу органам госбезопасности, которые заставили 
радиста работать на себя. С этого момента весь ход операции был под контролем 
албанских властей, которые вели «радиоигру», чтобы заманить остальные группы 
СИС – ЦРУ и обречь их на гибель.
 В любом случае Албания вскоре стала близким другом Китая и превратилась в 
такую «головную боль» для Советского Союза, какой бы она не могла быть, даже 
если бы ЦРУ преуспело в своих начинаниях и привело там к власти прозападное 
правительство.
 Операции в Италии, по словам Уильяма Колби, были необходимы, потому что Москва 
в 50-х годах ежегодно вливала в Итальянскую компартию 50 млн. долларов, а 
проникновение коммунистов в правительство создало бы «подрывную пятую колонну» 
в оборонной системе НАТО.
 Но слова Колби о финансировании Москвой итальянских коммунистов звучат весьма 
неубедительно. Другой сотрудник ЦРУ, Роберт Эймори, работавший в то время в 
отделе разведки и в силу этого скептически относившийся к тайным операциям, 
считал, что угроза коммунизма в Италии сильно преувеличена. Это произошло 
потому, что в действие вступила группа лиц (Бут-Люс, Джеральд Миллер, глава 
европейских операций УКП, и персонал итальянского отдела в Госдепартаменте), 
чрезвычайно чувствительных в отношении «советской угрозы». Какова же была 
политическая цена этих страхов? Исследователь Тревор Барнс приходит к 
следующему выводу «Крайний антикоммунизм христианских демократов, 
поддерживаемый и стимулируемый финансовыми вливаниями ЦРУ, стал. видимо, 
суррогатом назревших реформ и в результате в долгосрочном плане не ослаблял 
позиций коммунистов»(20).
 Весьма сложно оценить влияние ЦРУ на политику Франции в то время. Средства, 
потраченные на подкуп и субсидирование антикоммунистических профсоюзов, тайное