партии, ввел в состав ЦК, а в 1938 году приказал арестовать. В феврале 1940 
года Евдокимова расстреляли.
 Судьба Петра Федотова сложилась удачнее.
 В июне 1937 года отличившегося молодого чекиста перевели в Москву. Ему 
присвоили спецзвание капитана госбезопасности и в конце года сделали 
начальником 7-го отделения в 4-м (секретно-политическом) отделе ГУГБ НКВД.
 Павел Васильевич быстро поднимался в должности, в июле 1938 года стал 
заместителем начальника отдела, а в сентябре 1939-го переселился в кабинет 
начальника СПО, то есть политической полиции.
 В 1940 году Федотову присвоили звание комиссара госбезопасности 3-го ранга и 
перевели начальником 3-го (контрразведывательного) отдела. В феврале 1941 года 
после расчленения НКВД на два наркомата он возглавил второе 
(контрразведывательное) управление в НКГБ. Он сохранил эту должность и после 
объединения НКВД и НКГБ в единый наркомат.
 Наград ему Сталин не жалел: два ордена Ленина, четыре ордена Красного Знамени, 
полководческий орден Кутузова первой степени.
 30 мая 1947 года постановлением правительства был учрежден Комитет информации 
при Совете министров (Комитет №4), который должен был вести и политическую, и 
военную, и научно-техническую разведку. В состав комитета включили первое 
Главное управление МГБ, Главное разведывательное управление Министерства 
Вооруженных сил, а также разведывательные и информационные структуры ЦК партии, 
Министерства иностранных дел и Министерства внешней торговли.
 Личный состав всех этих служб был сведен в единый аппарат, размещенный возле 
ВДНХ в зданиях, где когда-то работал Исполком Коминтерна. Впрочем, всем 
помещения не хватило, и нелегальную разведку пристроили в Лопухинском переулке.
 Реорганизация стала результатом глубокого недовольства Сталина работой 
спецслужб. Годом раньше он сменил министра госбезопасности — вместо генерала 
армии Всеволода Николаевича Меркулова назначил генерал-полковника Виктора 
Семеновича Абакумова.
 Но характерно, что Комитет информации возглавил не Абакумов, а министр 
иностранных дел Молотов, потом сменивший его на посту министра иностранных дел 
Андрей Януарьевич Вышинский. Вождь не хотел излишнего усиления Абакумова. Или 
не считал его способным руководить разведкой.
 Он вообще решил, что разведка напрямую должна служить дипломатии. После победы 
в войне внешняя политика более всего интересовала Сталина. Он наслаждался своим 
положением одного из самых могущественных людей мира. Решать судьбы других 
стран было приятнее, чем восстанавливать экономику и бороться с голодом.
 Заместителем Молотова по политической разведке стал Федотов, по военной 
разведке — начальник ГРУ Федор Федотович Кузнецов, по дипломатической — Яков 
Александрович Малик, переведенный в комитет с должности заместителя министра 
иностранных дел.
 Военные разведчики впервые оказались на равных с политической разведкой и были 
этому рады.
 — Руководители Главного разведуправления сами постоянно ставили себя в 
подчиненное положение, — вспоминал кадровый военный разведчик генерал-майор 
Виталий Александрович Никольский. — Я, когда был резидентом в Норвегии, прежде 
всего старался не давать в обиду мой коллектив. Разведка КГБ норовила «раздеть» 
военных, отобрать агентуру и выдать наши достижения за свои. Это у нас часто 
случалось: «соседи» умели кусок из-под носа урвать. Например, я работаю долгое 
время с каким-то ценным для нас человеком. У нас установились человеческие 
отношения, чувствую: он готов к вербовке. Но прежде чем оформить наши отношения,
 я шел к «соседям». На всякий случай надо убедиться, что он не состоит в их 
картотеке. Прихожу к резиденту внешней разведки КГБ, он делает удивленные 
глаза: «Да мы с этим человеком два года работаем!» А я вижу, что «сосед» просто 
блефует. Ему захотелось самому завербовать этого человека, тем более что 
подготовительная работа вся проделана. Такие замашки — перехватить, забрать 
себе — вызывали озлобление…
 — Политическая разведка действительно всегда ощущала себя на полголовы выше 
военной, — рассказывал мне бывший сотрудник первого Главного управления КГБ. — 
Конечно, были соперничество, конкуренция. Все хотели первыми докладывать в ЦК 
КПСС важную информацию. А шефы на Старой площади, когда возникали споры между 
двумя разведывательными службами, обычно брали строну Лубянки. Так мы получали 
от ГРУ агентов, в которых были заинтересованы. Я, например, работал с 
несколькими первоклассными шпионами, которых мы получили от военной разведки.
 — В ГРУ пытались протестовать? — уточнил я.
 — Такого не припомню. Нужно учитывать, что с самого начала военная разведка 
контролировалась политической. Тем более что контрразведывательно обеспечение 
ГРУ и других органов военной разведки всегда находилось в руках 
госбезопасности…
 Сталин предполагал, что объединение создаст мощный разведывательный организм. 
Но Комитет информации тяготел к политическим делам, и первыми стали жаловаться 
маршалы и генералы, что их отрезали от разведывательной информации.
 Сталин пошел военным навстречу.
 Главное разведывательное управление вернули в Министерство Вооруженных сил. 
Объяснение было простым: «В силу своего специфического характера 
разведывательная работа в военной области не может должным образом проводиться 
в структуре Комитета информации».
 29 января 1949 года Комитет информации при Совете министров стал комитетом при 
Министерстве иностранных дел — «для более полного использования информационных 
возможностей Комитета информации в области политической разведки, а также