где ему нашли работу в министерстве внутренних дел.
 На Кубе Меркадер умер от саркомы в 1978 году. Один из самых знаменитых 
боевиков двадцатого столетия прожил всего пятьдесят девять лет, из них двадцать 
лет — треть жизни — он провел в тюрьме. Похоронили его в Москве, на Кунцевском 
кладбище, тайно. Большую часть своей жизни он выдавал себя за другого человека. 
И похоронили его тоже под чужим именем.
 Чекисты уничтожили всю семью Троцкого. Правда, история смерти его второго сына,
 Льва Седова, остается загадкой. Лев Седов унаследовал от отца бойцовский 
характер. Он взял фамилию матери, ушел из Кремля и поселился в общежитии 
рабфака, чтобы никто не обвинил его в использовании громкого отцовского имени. 
Лев Седов последовал за родителями в эмиграцию и стал верным помощником отца. 
Он жил в Париже и пытался сплотить единомышленников, не подозревая, что окружен 
осведомителями советской разведки.
 Рядом с ним постоянно находился агент советской разведки Марк Зборовский, 
(оперативный псевдоним Тюльпан), завербованный в 1933 году. Донесения Тюльпана 
докладывались лично Сталину.
 В начале 1938 года Льва Седова оперировали по поводу аппендицита. Операция 
прошла благополучно, но через четыре дня его состояние ухудшилось, пришлось 
сделать повторную операцию. 16 февраля сын Троцкого умер в парижской клинике. 
Мало кто сомневался в том, что это дело советской разведки.
 Но судебно-медицинская экспертиза пришла к выводу о естественном характере его 
смерти. Зборовский, который потом порвал с НКВД и бежал в Соединенные Штаты, 
доказывал, что Москва просила его не убивать Седова, а заманить его в ловушку, 
чтобы сына Троцкого можно было доставить на территорию Советского Союза.
 Уже арестованный Сергей Шпигельглас, бывший заместитель начальника разведки, 
на допросе рассказал, что, когда пришло сообщение о смерти Седова в Париже, он 
доложил наркому внутренних дел Ежову. Тот сказал:
 — Зайдите.
 Шпигельглас принес ему телеграмму из Парижа. Ежов прочитал ее и довольно 
сказал:
 — Хорошая операция. Вот здорово мы его, а?
 Ежов доложил в ЦК, что его люди покончили еще с одним врагом советской власти. 
И коллеги-чекисты с долей зависти спрашивали Шпигельгласа:
 — Как это вы разделались с Седовым?
 Впрочем, надо иметь в виду, что Шпигельглас стал давать показания после того, 
как его стали избивать. Судя по протоколам допросов, это произошло 31 мая 1939 
года. В это время полным ходом шло следствие по делу Николая Ивановича Ежова, 
арестованного 10 апреля. Ежова обвиняли во всех смертных грехах, включая 
гомосексуализм. Возможно, следователи с помощью Шпигельгласа хотели приписать 
Ежову еще и обман руководства партии…
 3 февраля 1941 года НКВД поделили на два наркомата — внутренних дел и 
государственной безопасности. Разведка за границей получила статус первого 
управления наркомата госбезопасности.
 Историки пришли к выводу, что советская разведка выполнила свой долг и 
заблаговременно доложила руководству страны о готовящейся агрессии со стороны 
Германии.
 17 июня 1941 года Фитин отправил в Кремль спецсообщение из Берлина от Старшины 
и Корсиканца: «Все военные мероприятия Германии по подготовке вооруженного 
выступления против СССР полностью завершены, удара можно ожидать в любое время».

 Но Сталин и его окружение верили в возможность долговременного сотрудничества 
с Гитлером. Поэтому в спецсообщениях разведки, которые подписывал Фитин, Сталин 
видел только то, что хотел видеть. Сообщения разведки о концентрации немецких 
войск на советских границах, о предполагаемой дате нападения на Советский Союз 
были напрасны.
 Сталину не нравилось, когда разведчики доверяли своим информаторам. Он однажды 
пожурил начальника военной разведки Проскурова:
 — У вас душа не разведчика, а душа очень наивного человека в хорошем смысле 
этого слова. Разведчик должен быть весь пропитан ядом, желчью, никому не должен 
верить…
 К началу войны Советский Союз располагал в Германии обширной разведывательной 
сетью, включавшей агентов в военно-воздушных силах, министерстве иностранных 
дел, министерстве экономики, в гестапо и на оборонных предприятиях.
 Наркомат госбезопасности имел нелегальную организацию в Берлине, которой 
руководили ставшие потом известными антифашисты Харро Шульце-Бойзен 
(обер-лейтенант люфтваффе, оперативный псевдоним Старшина) и Арвид Харнак 
(сотрудник имперского министерства экономики, Корсиканец). Обладая широчайшими 
связями, они поставляли в Москву полноценную информацию, которой Фитин мог 
гордиться. В эту группу входили больше ста человек, которые собирали сведения 
для советской разведки.
 Военная разведка не отставала от политической и располагала нелегальными 
группами в Бельгии, Голландии и Франции.
 Группе Харнака и Шульце-Бойзена в конце мая 1941 года доставили 
радиопередатчики и системы шифрования. Но когда началась война, передатчики не 
заработали.
 Москва требовала самой свежей информации, и немедленно. Шифросвязь с 
закордонными резидентурами осуществляло 13-е отделение 5-го спецотдела НКВД. 
Существовали огромные сложности в организации связи с нелегалами. Радиостанции, 
которыми располагала агентура в Европе, были маломощными. Сигнал едва доходил 
до Бреста, но наступавшие немецкие войска заняли его в первые дни войны.