Он обеспечил за полити-
ческой разведкой серьезные права.
     Когда я вспоминаю об этих переговорах,  я все еще удивля-
юсь почти фривольному отношению к подготовке Германии к  вели-
чайшей в ее истории войне.  По словам Лютера,  не существовало
никаких определенных   договоренностей   между   министерством
иностранных дел и военной разведкой.
     Эти переговоры и заключенное в результате них  письменное
соглашение стали  основой  моего  стабильного сотрудничества с
МИДом.
     Ценность такого  сотрудничества  определить  было сложно.
Временами оно  было  образцовым,  временами  оно   не   только
расстраивалось, но  и  возникали серьезные конфликты.  В боль-
шинстве случаев это было результатом личных ошибок  Риббентро-
па. Его взгляды и распоряжения были для меня неприемлемыми,  а
его личное отношение непереносимо. В конце концов, я решил вы-
яснить отношения с ним исходя не из личной вражды,  а из того,
что он превратил в своих врагов всех.
     Чтобы продемонстрировать  Риббентропу,  насколько непра-
вильны его представления о разведке, я сначала показал Лютеру,
Гейдриху и  Гиммлеру сведения - 70 процентов из них специально
сфабрикованных - о польском эмигрантском правительстве в  лон-
доне, которые были подготовлены мною. Я передал их заграничных
агентов. Две недели спустя Риббентроп  представил  эти  данные
Гитлеру в качестве ценной информации. После этого Гитлер более
часа откровенно беседовал с Риббентропом.  Министр иностранных
дел ничего не сообщил о результатах этой беседы, но двумя дня-
ми позже он,  обедая с Гиммлером,  рассказывал об общих  труд-
ностях руководства разведкой.
     Наконец настал день, когда мне приказали лично доложиться
Риббентропу. Я  подошел  точно в назначенное время и был сразу
же принят. Тогда его кабинет помещался в одном из крыльев быв-
шего президентского дворца,  а само министерство располагалось
на Вильгельмштрассе. Кабинет был выдержан точь-в-точь в том же
стиле что и новая рейхсканцелярия.  Комната с большим столом и
большими окнами была заполнена пышными коврами, дорогими гобе-
ленами, богато  украшенными стульями с шелковой обивкой.  Риб-
бентроп, как обычно, стоял позади стола со скрещенными руками.
Он принял меня на редкость официально; было видно, что он ста-
рался произвести впечатление. Он говорил медленно и веско, как
будто принимал  меня  впервые.  После нескольких слов он вышел
из-за стола, торжественно протянул мне руку и предложил сесть.
Затем он сам уселся напротив меня и сказал: "Пожалуйста, начи-
найте без предисловий.  Я уже знаю,  о чем вы пришли побеседо-
вать."
     В течение первого получаса его лицо оставалось  неподвиж-
ным. Он внимательно слушал меня. Но стоило мне перейти к орга-
низации различных групп связи  с  другими  министерствами,  он
резко оборвал  меня:"Вы не собираетесь сами создавать разведы-
вательные подразделения в других ведомствах?" Вопрос явно сви-
детельствовал о том, что он просто не понял о чем я говорил. Я
начал снова и осторожно,  не торопясь обьяснил ему, что группы
связи(liason offices)  необходимы и что,  если он поразмышляет
над проблемой,  то поймет,  как выиграют от них и министерство
иностранных дел, и он лично. Абстрагируясь от вопросов контро-
ля и распоряжения ими,  контакты между этими группами,  мною и
другими ведомствами могут использоваться для решения вопросов,
представляющих для МИДа огромный интерес.  Этими делами  можно
было бы   заниматься   на  нейтральной  почве,  как  тем,  что
представляет интерес только для разведки, а не для конфликтую-
щих ведомств.  Если  разведка сможет работать в тесном взаимо-
действии с МИДом,  в выигрыше будут обе организации.  За такой
договоренностью будет  стоять  рейсфюрер СС и для меня отпадет
необходимость по каждому поводу консультироваться с Риббентро-
пом. дабы  устранить подразделения Риббентропа в том,  что мой
план маневром по проникновениюСС  в  министерство  иностранных
дел, я предложил, чтобы глава разведки, кто-бы он ни был, вхо-
дил в штат МИДа.
     Риббентроп смотрел  на  меня в совершенной растерянности.
Он все еще не понимал чего я хочу,  и чем больше  я  обьяснял,
тем меньше он понимал мои слова.  Я дошел до того, что расска-
зал ему как мы умышленно подкинули ему ложные сведения.  Я на-
помнил Риббентропу о беседе с фюрером,  и, наконец, прямо зая-
вил, что позиции разведки сейчас достаточно сильны,  и  он  не
сможет впредь нападать на нее.  Если вы не за нас, то я должен
сделать вывод, что вы против нас.
     Здесь он заволновался и рассердился.  Он не потерпит лич-
ных оскорблений,  заявил Риббентроп. Он всегда стремился к ра-
зумному рабочему  сотрудничеству,  но сейчас вынужден считать,
что мы отказываемся видеть в министерстве иностранных дел  не-
зависимое учреждение. Я извинился и заявил, что,