ния были го-
раздо более серьезными,  чем их личная распущенность,  но даже
самые жесткие  карательные  меры вряд ли смогли бы способство-
вать улучшению результатов. Я был более чем когда-либо уверен,
что эффекта  можно  добиться  только случае полной перестройки
управления. Но в этом случае этим пришлось бы заниматься в се-
редине войны   и,   так  сказать,  под  наблюдением  вражеских
спецслужб, под руководством начальства,  которое не  имело  ни
малейшего понятия о нуждах секретной службы,  что, естественно
не могло облегчить поставленную задачу.
     Интересно, что  именно в это время Мюллер предпринял пер-
вый открытый выпад против самого существования этой  организа-
ции. Он  убеждал  Гейдриха полностью распустить АМТ VI,  отка-
заться от заграничной секретной службы, действующей в качестве
самостоятельного подразделения,  а  вместо этого сконцентриро-
вать усилия на "Службе наблюдения за  противником"  в  составе
АМТ IV - управления, которое возглавлял сам Мюллер.
     В тот вечер Гейдрих приказал мне сделать  ему  отчет.  Он
повторил для меня план, предложенный Мюллером и добавил с сар-
казмом: "И все-таки,  он всего лишь  ограниченный  полицейский
чиновник." Он  попросил  меня обдумать эту проблему очень тща-
тельно и затем продолжил: "Теперь я пришел к определенному ре-
шению: после  того как начнется русская кампания,  я собираюсь
назначить вас заместителем начальника АМТ IV,  а затем,  через
две недели, сделаю вас начальником. Это новое для вас назначе-
ние - возможно, самое трудное из тех, с которыми вы до сих пор
сталкивались. Поэтому  я  дам  вам время очень внимательно все
обдумать, и когда вы закончите, мы проведем вечер в моем охот-
ничьем домике, где сможем обсудить этот вопрос спокойно и тща-
тельно."
     Он поднялся и очень торжественно протянул мне руку. Я вы-
шел из кабинета с бьющимся сердцем.  С одной  стороны,  я  был
очень счастлив получить,  наконец, назначение, которого я ждал
так долго.  С другой - я был несколько угнетен,  что  причиной
его послужил  столь прискорбный провал.  С самого начала я по-
чувствовал возложенную на меня колоссальную ответственность. Я
был готов принять ее на себя, и, видимо, понятно, что несмотря
на мою перезагруженность работой, новая задача взволновала ме-
ня, и  мои  мысли уже начали обращаться к новому полю деятель-
ности.
     21 июня 1941 г. Канарис пригласил Гейдриха, Мюллера и ме-
ня позавтракать у "Хорхера" - в одном  из  самых  модных  бер-
линских ресторанов.  Я  знал  причину  этого  -  он  пытался в
последний раз предостеречь Гейдриха и Мюллера против чрезмерно
оптимистического отношения к русской кампании. Это было типич-
но для Канариса - использовать, казалось бы, случайный завтрак
для изложения  своего  мнения по вопросу,  представлявшему для
него исключительную важность.  Он хотел заручиться  поддержкой
Гейдриха против  оптимистической позиции Верховного командова-
ния вермахта, так как он чувствовал бы себя гораздо более уве-
ренно, если  бы  имел  возможность  сказать:  "Гейдрих тоже не
слишком оптимистичен в оценке ситуации."
     Но Гейдрих  особо  не беспокоился.  Он сказал:  "Вчера за
обедом Гитлер пребывал в очень  серьезном  настроении.  Борман
пытался расшевелить его.  Он обратился к нему:  "Сейчас вы пе-
регружены великими заботами - от вас одного  зависит  успешное
завершение этой великой кампании.  Провидение выбрало вас ору-
дием для решения будущего целого мира.  Лучше  меня  никто  не
знает, что  вы  всего себя отдали этой задаче,  что вы изучили
мельчайшие детали этой проблемы.


        20. На пути к единой разведывательной службе.

     Мои новые обязанности - Проблемы и планы
     - Разговоры  с доктором Мельгорном - Реорганизация отдела
- Создание комиссии по проверке
     - Мы  поражены  оккупацией  Исландии-  Гейдрих предлагает
слить СД с гестапо-Противодействие этому плану - Мой кабинет

     22 июня 1941 года,  в день когда наши армии  вторглись  в
Россию, после беседы с Гейдрихом, продолжавшейся едва ли более
три минут,  я вошел в здание,  в котором размещался VI  отдел,
чтобы приступить  к выполнению обязанностей его шефа.  Слухи о
моем назначении циркулировали уже  несколько  дней.  Несколько
серьезных и здравомыслящих сотрудников искренне приветствовали
это решение.  Подавляющее большинство  же  испытывало  широкую
гамму чувств,  от откровенного разочарования до настороженного
ожидания.
     Первым долгом  я  взялся за решение проблемы кадровых пе-
рестановок, над которой думал уже несколько недель.  В  первые
дни на  меня  навалилось так много новых и незнакомых мне обя-
занностей, что который вечер  я  падал  в  постель  смертельно
уставшим. Я должен был создать для себя новый распорядок рабо-
ты. В эти первые и очень важные для меня дни я понял, что, хо-
тя мне и удавалось достичь цели,  к которой я стремился, много
лет, передо мной вс