деятельности под прикрытием, например, «защиты прав человека», «свободы 
совести», заботы об экологии. Понятно, что пойманные с поличным преступники 
упорно и зачастую ловко защищаются – и сами, и с помощью адвокатов. Но 
находится и немало доброхотов, которые берут их под защиту.
 Вовсе не утверждаю, что отмена высшей меры наказания за шпионаж в мирное время 
является ошибкой, тем более злонамеренной. Но вот неприменение смертной казни к 
бандитам, террористам, наемным убийцам, насильникам вызывает, как известно, 
крайне негативную реакцию у подавляющей части населения нашей страны. И еще: 
любителям по всякому поводу ссылаться на «просвещенный Запад» нелишне бы 
вспомнить, что кара за шпионаж, например в Англии и США, отличается 
исключительной суровостью. Там отнюдь не редкость судебные приговоры к 
пожизненному заключению или к длительным, несравнимым с нашими, срокам отбытия 
наказания в тюрьме. В Соединенных Штатах шпионаж карается тюремным заключением 
на срок не менее двадцати—двадцати пяти лет. Драконовские меры борьбы со 
шпионской деятельностью установлены в Великобритании. Кое-где не отменена и 
смертная казнь. Западная демократия умеет себя защищать!
 Вполне очевидно, что нет необходимости затевать какие-то кампании шпиономании, 
вводить сверхжестокие репрессии. Ужесточение наказаний – не путь ликвидации 
угрозы преступлений и в такой сфере, как шпионаж и измена Родине. Главное здесь,
 как и в других случаях, – неизбежность наказания, что, правда, в современных 
условиях нашей страны приобретает иногда усилиями всякого рода защитников 
уродливые формы. Предательство никогда не совершается без умысла и должно 
сурово караться по закону.
 Непреложной задачей власти во все времена было и остается: решительное 
улучшение всей системы правопорядка; создание здорового климата в государстве и 
обществе в сфере защиты национальных интересов; укрепление органов 
государственной безопасности, их кадрового состава, их материальной базы; 
развитие лучших традиций в работе разведки и контрразведки нашей страны.
 В самом начале главы мною была затронута болезненная тема поразившего страну 
тяжелого и затяжного внутреннего кризиса, в результате чего возникла 
благоприятная обстановка для активной разведывательно-подрывной деятельности 
иностранных служб, для вербовки российских граждан, использования так 
называемого «инициативного шпионажа», агентов влияния и появившейся в стране 
обширной «пятой колонны».
 СИС известна своей способностью ловко и оперативно приспосабливаться к 
изменившейся обстановке. Чаще всего ее деятельность характеризует разумная 
осторожность со спонтанными акциями, в которых сквозит порой поспешность и даже 
авантюризм. Яркие образцы нового подхода – дела Вадима Синцова и Платона 
Обухова, вновь выдвинувшие московскую резидентуру на передний край деятельности 
разведки. Меньший отзвук в средствах массовой информации получило дело агента 
Саши – научного сотрудника одного из российских «почтовых ящиков». Саша – 
псевдоним, присвоенный ему англичанами, которым он в 1992 году предложил 
продавать известные ему секреты в расчете на соответствующее вознаграждение. 
Настоящее имя, место работы и жительства бывшего агента Интеллидженс сервис 
российская контрразведка по договоренности с ним не разглашает, так как он сам 
обратился в ФСБ с покаянным заявлением и тем самым избежал пагубных последствий 
связи с СИС.
 Дело Саши, хотя и отличается некими оригинальными особенностями от дел других 
разоблаченных агентов английской разведки, в целом весьма характерно для 
тактики СИС в новых условиях.
 Начать с того, что разведчики Интеллидженс сервис (представившиеся агенту как 
Джеймс, Роберт и Мик) предпочитали личные встречи с Сашей проводить на 
начальном этапе не в Москве, а в Прибалтике – в Вильнюсе и Риге, в местных 
гостиницах и на частных квартирах. «Прозрачность» границ вполне устраивала СИС, 
а агенту до введения визового режима не составляло труда выезжать в бывшие 
республики Советского Союза. Для организации контактов в Прибалтике агенту был 
дан номер телефона в Лондоне, куда он должен был звонить по прибытии к месту 
встречи.
 И в этом случае главным стимулом и соблазном служили деньги, обещание открыть 
счет в одном из заграничных банков. И снова – типичный для агентов Интеллидженс 
сервис шпионский антураж – тщательно разработанные в Сенчури-Хаус подробные 
инструкции по связи, задания по сбору разведывательной информации, специальный 
фотоаппарат для съемки документов, предметы камуфляжа для хранения материалов 
разведки – сумка с двойным дном, футляр для очков с потайным отделением. 
Необходимо добавить к этому набору «обыкновенный» блокнот, где тайнописью были 
нанесены те самые инструкции и задания СИС, которые Саша должен был выполнять. 
Специальным фломастером ему предстояло писать тайнописью шпионские письма на 
подставной адрес английской разведки в Швеции.
 В Лондоне спешно прорабатывался вопрос о подключении к шпионской работе с 
Сашей московской резидентуры, подбирались места для тайниковых операций, 
готовились исполнители. По каким-то причинам в СИС от этого воздержались. 
Возможно, из-за провала Синцова и Обухова. Агента, как говорят на 
профессиональном жаргоне разведки, «законсервировали». Теперь, после прихода 
Саши с повинной, Сенчури-Хаус не оставалось ничего иного, как списать в архив 
еще одного своего агента в России.
 Раскручиваемый Интеллидженс сервис шпионский маховик в конкретной российской 
обстановке 90-х годов побуждает автора вернуться к теме о рычагах, которые 
используются английской разведкой в разведывательно-подрывной работе против 
нашей страны, и о мотивах, толкающих некоторых российских граждан на 
предательство и шпионаж.