соответственно, теперь и за меня, с личным составом 
проводили сержанты. Мы же, определив пункт сбора после занятий, спокойно шли 
пить пиво.
 Неделя прошла плодотворно. Близилась суббота, которая обещала быть не менее 
интересной.
 Напомню, что в армии суббота — это парково-хозяйственный день. В спецназе, где 
никогда не было боевой техники, он посвящен наведению порядка в казармах и на 
прилегающей территории, а также выполнению других хозработ по плану старшины, 
который и занимался с нашим личным составом. Нет, день, как и положено, 
начинался с построения, но после него офицеры, которым делать было просто 
нечего, разбивались на группы по интересам и шли, кто пить пиво, кто писать 
пулю, а кто совмещать и то, и это. Суббота в спецназе — это, как во всем 
цивилизованном мире, начало уикэнда.
 Но это только в нормальном спецназе. В отряде, где по штату имелась боевая 
техника, суббота была посвящена ее обслуживанию и офицеру положено было при 
этом присутствовать. Быть, так сказать, организатором и вдохновителем этого 
процесса. Откуда было это знать мне, рафинированному спецназеру, имеющему 
диплом референта-переводчика с английского.
 Только я собрался после построения совершенно, как мне предполагалось, законно 
выпить три литра запланированного пива, как меня окликнул комбат и без обиняков 
предложил мне посетить парк боевых машин, где заняться приемкой вверенных мне 
трех БМП-1. Это был «облом». На КПП стояли старшие товарищи и делали 
недвусмысленные знаки, предлагая посвятить субботу ранее намеченному. Комбат же,
 видимо, заметив их, стал более жестко ставить задачу, определяя все, вплоть до 
времени доклада об исполнении. Надо было принимать радикальные меры и я включил 
«на полную» систему «Дурак». 
 — Товарищ капитан, мне на технику никак нельзя, — заявил я совершенно серьезно.

 — Это почему? — искренне изумился комбат.
 — У меня на запах бензина аллергия, — меня несло, как Остапа Бендера.
 — А БМП-1 заправляются соляркой, — сказал комбат, еще ничего не подозревавший. 
Это было для меня новостью, но отступать было поздно.
 — А от паров соляры у меня наступает остановка дыхания, — продолжал заливать я.

 Видимо, начиная догадываться, что его дурят, комбат сказал, добавив металла в 
голосе:
 — Возьмите с собой пару дюжих сержантов. Они, в случае чего, вас откачают и, 
при надобности, на броню подсадят.
 — Что вы? Что вы? — замахал я руками. Я, как брони коснусь, так сразу в 
обморок падаю. Сержанты могут не откачать. В этом случае только пивом отпаивают.

 Комбат, наконец, понял, что я о